Пепел и кровь. Огненный ученик

Свистунов Н. Н.

Она сидела на расстеленном, на земле шерстяном одеяле, на которое я ранее поставил кувшин с вином, а теперь укладывал ее. Руки привычно отыскивали застежки и шнуровку на знакомой одежде. Несколько минут и в тусклом свете свечи передо мной предстало вожделенное и такое отзывчивое на мои ласки тело. Высокая грудь, не помещающаяся в ладонях, треугольник волос в самом низу живота.

Я не спешил. Мы лежали рядом, и я гладил ее бедро в том месте, где нежная кожа девичьей ноги начинала покрываться нежным теплым пухом. Такой пух покрывает ногу сатира от середины бедра до самого колена, а ниже колена наши ноги вообще больше всего напоминают увеличенные

козлиные с копытами и пяткой необразованным людям напоминающей еще один сустав.

– Ты сегодня не пил?
– возбужденным шепотом спросила она, когда я потянулся к кувшину.

– Нет, а что?
– не успел дотянуться, как ее маленькая ладошка схватила меня за запястье.

– Не пил, вот и не надо пока, - сказала Мирка с нажимом, привлекая меня к себе и беря дело и мое хозяйство в свои руки.

Дальше было не до слов. Какие уж слова, когда одежда сброшена, а любимая почти открытым текстом сказала что хочет от тебя понести? Мы любили друг друга как в последний раз, хотя в душе надеялись на встречу. После мы сидели, обнявшись. Я пил вино, а она щебетала какую-то чушь о том времени, когда я вернусь.

Сидели долго, но разошлись еще задолго до раннего рассвета из опасения, что мою возлюбленную будут искать. Вот только Мирку родители не искали. Они были вместе с большинством односельчан у нашего дома, где все еще продолжалось попойка. Ее папаша мне даже промычал что-то, но я, так и не поняв что, отправился спать.

***

Это далеко не раннее утро было немного грустным для меня и откровенно тяжелым для всех перебравших накануне. Выспаться всласть не удалось, но несколько часиков я перехватил. Меня разбудила Мама, которая, видимо, не ложилась вовсе. Она принесла старый отцовский рюкзак плотно набитый всем необходимым в дорогу и совершенно новые вещи, которые я должен был одеть не медля. Умывшись и вычистив зубы, стал собираться, попутно рассматривая обновки. Черные штаны из плотной прочной ткани со штанинами, заканчивающимися немного ниже коле.

Длиннее у нас хоть и носят, но из-за того какие мы имеем ноги это далеко не обязательно. Белая рубаха без пуговиц, но с воротником и небольшой шнуровкой на груди. Отцовский ремень из многослойной кожи и с тяжелой медной пряжкой. Этот ремень я помню хорошо, а еще лучше его помнит моя пятая точка. Немного приталенная коричневая жилетка без воротника из мягкой тонкой кожи с кармашками для всяких мелочей, вроде спичек, часов и складного ножа по бокам и на груди. Шляпа с широкими полями из такой же кожи что и жилетка. Нож в ножнах с лезвием максимально разрешенной длины из эльфийской стали. Это гордость отца Лунный блик, выкованный человеческим мастером, много лет учившимся у оседлых эльфов. Их кузнецы признаны лучшими знатоками оружейной стали во всей Империи. Не представляю, как отец решился расстаться с самой дорогой в доме, а возможно и в деревне, и самой памятной для него вещью.

Зная свою мать, уверен, что в рюкзаке есть не только запасные рубашки со штанами и нижним бельем, но и чехлы на копыта и двойной запас еды, фляга с водой и еще много чего, что я сам положить не соображу и что обязательно понадобиться в многодневном пешем походе. Лишь бы сил хватило весь этот ворох вещей волочь. Ну, ничего, запас, как известно, не тянет.

Не спеша собрался.

Подхватил рюкзак и вместе с мамой вышел на крыльцо, где сидели уже похмеляющиеся отец и Форс.

– Нам пора, - сказал тяжелый на голову маг.

Отец печально вздохнул, а мать заревела. Пока прощались, я все всматривался в улицу и переулки - не покажется ли откуда Мирка. Может, наплюет и рискнет прийти проводить? Нет, любимая не рискнула, но появились оба моих дружка.

– Даш, ты, куда вчера опять пропал?
– бесцеремонно выдал лишнее Сур.

Я даже отвечать не стал. Скривил лицо и махнул рукой.

– Удачи тебе Даш, - пожелал Милт.

– Стань величайшим магом, - это ясно Сур.

– Береги себя сынок, - мама обняла меня и сунула в руку костяной оберег.

Эти материнские обереги пережиток тех языческих времен, когда сатиры ничего не знали об Империи. В те времена покидавшие племя носили их открыто на показ, а теперь носят тайком. В Империи хоть и не преследуют за отклонение от норм религии, но людей можно встретить всяких. Кто-то настолько ревностен в своей вере, что не принимает никаких отклонений от принятых догм и может напасть на того кто поклоняется даже тому же богу, но немного иначе.

Прощание закончилось крепким молчаливым рукопожатием отца, и мы пошли. Хотелось оглянуться и еще раз посмотреть на родных и близких, но я запретил себе, боясь пустить слезы. Шел шаг в шаг вслед за Форсом и то и дело шмыгал предательски увлажнившимся носом. На выходе из деревни у самой лесной дороги, что соединяла нашу поляну с имперским трактом, нас нагнал единственный постоянно живший среди сатиров человек. Это был жрец нашей церкви Нафас.

– Братья мои в вере нашей! Погодите!
– кричал он, несясь за нами, подобрав руками полы рясы, и явив миру голые и тощие, как две спички, ноги в сандалиях с деревянной подошвой.
– Слава творцу нашему всеблагому! Нагнал!
– тяжело дыша, он осенил себя и нас святым треугольником символизирующим единство трех воплощений Творца.

Из спрятанного в полах рясы кармана жрец достал маленькую, размером не больше Миркиной ладошки, книгу. По медному переплету с множеством цветных стеклышек вместо драгоценных камней я узнал "Наставления". В этой маленькой книжице были собраны все основные догмы веры и их официальные трактовки. Я эти догмы и трактовки знал наизусть, так что не особо понимал, зачем они мне.

– Каждый знающий грамоту и даже неграмотный должен покидая отчий дом иметь при себе эту книгу! Она поможет не сбиться с пути и защитит в трудный час!
– торжественно продекламировав ответ на непрозвучавший вопрос, служитель веры сам засунул мне "Наставления" в нагрудный карман жилетки прямо напротив сердца.

Я склонил голову перед жрецом и от души поблагодарил за еще одно напоминание о доме. Нафас еще раз благословил нас треугольником и с чувством выполненного долга не спеша побрел обратно в село, а мы продолжили путь.

Как только отошли от деревни подальше внезапно чудесным образом посвежевший Форс начал меня наставлять и не прекращал этого делать до самого Мертвого озера. В обычной ситуации я бы ничего не стал слушать и уж тем более не стал бы стараться запоминать, но маг похоже использовал какую-то из особых техник, так что все услышанное оставалось в моей голове. Он рассказал мне многое из истории Ковена, рассказал его иерархию, устройство Капитула и обязанности всех его участников и конечно он каждый день рассказывал мне что-то новое о самой магии.