Пепел и пыль
Шрифт:
— А я тебя ещё на день рождения приглашал, — бурчит Бен. — Знать бы раньше, что ты окажешься таким знатным куском г….
— Моих сил хватит, чтобы вырвать тебе язык, не подходя ближе, — голос Власа в секунду грубеет. — Не заставляй меня этого делать.
— Развяжи верёвки и бейся на равных, слабак!
Влас шумно выдыхает. Трёт переносицу, устало прикрывает глаза. Его губы едва дёргается, когда он тихо произносит:
— Вы не сможете причинить мне вред: дядя постарался. Ни убить, ни обезвредить, ни
Обрывая себя, Влас дёргает головой в неестественном движении. Снова поворачивается на меня и теперь улыбается.
— Раз уж вы всё равно тут, не скажете, куда Доурина спрятала Нити Времени? Я обыскал треть страны, но так ничего и не нашёл.
— Нити были в столице, — отвечаю я. — Когда ты уничтожил её, ты уничтожил и их.
На мгновение глаза Власа сужаются.
— Это невозможно. Я лично создавал колдовство. Состав смешанный: поисковая магия, плюс магия уничтожения. Если бы Нити Времени были там, они бы остались целы.
— В отличие от тех жителей, кто не успел спастись, да?
Терпение Власа не может быть бесконечным. Рано или поздно, ему надоест слушать Бена, и тогда беды не миновать. Поэтому я снова привлекаю его внимание на себя:
— Что происходит? — спрашиваю с надрывом. Актриса из меня ужасная, но Влас-то об этом не знает. — Виола говорила, что ты хороший. Что ты совсем не похож на того, кто в твоём роду отмечен чёрным крестом. — Это работает. Влас снова смотрит на меня. Хватается за амулет, висящий на шее: та самая пирамида, обращённая вершиной вниз. — Зачем ты всё это делаешь?
— Я не могу… объяснить, — запинаясь, произносит Влас. — Это очень сложно.
Но лёд тронулся — я вижу сомнение в его сдвинутых к переносице бровях. Он резко выпрямляется и пулей выходит из комнаты. Проводив его взглядом, я обращаюсь к Бену:
— Спокойнее можешь себя вести? Мне нет желания сдохнуть из-за того, что ты не можешь вовремя заткнуться.
От возмущения у Бена округляются глаза.
— А ты молодец, думаешь? Неужели тебе не ясно, что такие как он, — Бен кивает на дверной проём, за которым исчез Влас, — на твои сопли в карамели плевать хотели?
— На мои… — я замолкаю, с силой сжимая ладони в кулаки. Влас может услышать, и тогда всё пропало. — Я просто пытаюсь разобраться, ясно тебе? Не похож Влас на того, кто всех подряд на мясной рулет крошит!
В ответ Бен лишь фыркает.
Я слышу голос в соседней комнате и полностью превращаюсь в слух, внимая. До меня доносятся лишь отрывки:
— Хочешь, чтобы я показал ей?… Ты уверен, что это поможет?
Собеседника не слышно, и я понимаю, что он наверняка лишь в голове Власа: как и говорила Лия — связь через амулет.
Звонкие шаги, и вот Влас уже снова в поле моего зрения.
— Что вы знаете? — спрашивает он. — Обо мне, о Христофе?
Влас
— Мы знаем то же, что знают все, — наконец отвечаю я. — Истории о твоём дяде и тех существах, которые он создал. Таких же, которые и сейчас ходят по Огненным землям.
Влас достаёт из кармана своего плаща короткий и тонкий кинжал. В животе острой болью зарождается тревога. Видимо, прочитав это по моему лицу, Влас отрицательно качает головой:
— Это для меня, — поясняет он и закатывает рукав, окончательно обнажая предплечья, пестрящие чёрными шрамами.
— Кто тебя так ранил? — вырывается у меня.
— Это не раны, — Влас чуть улыбается. Моё волнение явно его тронуло. — Это заклинания. Так колдуют мрачные гончие: мы вырезаем их слова на коже единожды, и после этого можем использовать их магию в любое время.
Я шумно выдыхаю.
— Всё имеет свою цену, — отвечает Влас, комментируя мою немую реакцию. — Как любил говорить Христоф: нельзя сделать омлет, не разбив парочку яиц.
Влас прижимает острие ножа к свободному участку кожи на предплечье. Кровь спускается по изгибу руки и падает на пол крохотными каплями, когда он с непроницаемым лицом вырисовывает на руке новое заклинание. Покончив с ним, убирает кинжал обратно в складки плаща и идёт ко мне.
— Ты можешь снять верёвки, — говорит он. — Я тебе доверяю.
Хочу было возразить, что снять их не удастся — заколдованы ведь, — но прежде дёргаю, чтобы проверить, на всякий случай. И в этот раз узлы поддаются, стоит потянуть руки в стороны.
Ноги освобождаются так же быстро.
Сейчас я легко могу сбежать… Точнее, постараться. Но шанс на то, что Влас позволит мне уйти, совсем крохотный. К тому же, не могу же я бросить Бена…. При всём желании.
Поэтому я медленно поднимаюсь на ноги.
— Я хочу показать тебе кое-что, — произносит Влас.
И в его голосе я не слышу и капли злости или ненависти. Это вызывает во мне противоречивые чувства. Я должна ненавидеть его, но вместо этого молча принимаю руку, когда он протягивает её мне, чтобы помочь встать и выровняться.
— Не знаю, почему, но дядя доверяет тебе, — Влас бегло осматривает меня с ног до головы. — Что в тебе такого особенного, новенькая?
Я оставляю его вопрос без ответа.
Влас подходит ближе и касается моей щеки, но не в жесте, которым проявляют нежность. Его пальцы напряжены и размещаются на конкретных точках: большой под глазом, указательный на виске, средний — в самой верхней точке уха, безымянный — под мочкой.
— Ты ничего не почувствуешь, — предупреждает Влас. — Но будь внимательна, воспоминания — магия очень хрупкая и быстротечная…