Пепел и страховой бес

Чубаха Игорь Викторович

А Пепел на пару со жмуром в темпе вальса почесал вперед по узкому коридору. В конце маячил выход на улицу, но соваться туда было почти самоубийством, если не знаешь, как натаскана и вооружена здешняя охрана. Прикрываясь уже не живым провисшим щитом, Пепел толкнул боковую дверь и оказался в следующем коридоре, отличавшемся от предыдущего разве еще большей длиной. Дверь дешево закрывалась лишь на хлипкий шпингалет, и Пепел цинично, не забыв изъять запасную обойму, забаррикадировал вход вялым телом. Завоеванный «Глок» грел ладонь.

Коридор оказался галереей, предусмотрительно соединявшей кухню с питомником. Где-то на середине, когда в заблокированную дверь уже вовсю ломились, Ожогов споткнулся

и еле удержал равновесие: какой-то урод посеял собачий поводок, и нога Пепла попала, словно в удавку. Пока он отбрыкивался, коридор осветился тусклым светом из наконец распечатанной двери. Экстрим подхлестнул, в несколько прыжков Пепел достиг входа в питомник и захлопнул за собой дверь, будто специально, такую же несерьезную. Пущенная вслед очередь прошила тонкую деревяшку, и Пепел не первый раз в жизни порадовался кошачьей реакции.

При виде Пепла упакованные в клетки собаки завыли оглушительно. Эта какофония была на руку: выстрелы останутся не замечены вахтой. Проектировщик питомника задумал так, что ряды собачьих камер-одиночек заканчивались довольно широким пятачком, периметр которого также ребрился клетками. Отсюда было можно просочиться либо на улицу, либо тем же ходом в кухню. Пепел вжался за последнее собачье стойло и головой слегка коцнулся об железо. Обернувшись, увидел, что стоит под нехитрым пультом.

Терминатор с подручными оказались людьми вежливыми и не заставили себя ждать, отстав на каких-то несколько собачьих тявков. Спутник вскинул пистолет-пулемет, и Пепел не мог не удивиться болезненности, с которой наводчик-штурман в заплямканом халате прикрикнул:

– Осторожней, здесь же собаки! Вы мне все оплатите!!!

Пепел столь нежных чувств по отношению к братьям меньшим не испытывал, и без зазрения совести пальнул. Судя по крайне экспрессивному воплю, он заставил обделаться одного из преследователей.

– Мы на это не договаривались! – истерично запричитали во вражьих рядах.

– Цыц, пся крев! – Приструнил слабака двойник и, судя по звуку шлепка, отвесил оплеуху. – Теперь ты вписан в мокруху, одна дорога – только с нами!

Бультерьер – порода, памятная Пеплу по совсем свежим событиям – парящийся как раз в последней клетке, отчаянно скребся, взбудораженный выстрелами. Когда мерзкая псина в очередной раз подпрыгнула, рискуя перевалить через борт стойла, Пепел с чистой совестью пожертвовал пулю, добавив к тигровой масти немного красного, и подхватил пса за шкирятник. Мужик с пистолетом-автоматом совершил последний рывок в сторону Пепла. Стоило дулу показаться из-за борта клетки, Пепел ловко ткнул в него труп бультерьера. «Не броник, но амортизатор», – подумал он, радуясь, что у архаровца импортная трещетка, а не укороченный калаш, пробивающий с приличной дистанции рельсу.

Стрелок среагировал мгновенно, и шкурку собаки уже стало невозможно пустить на воротник. Воспользовавшись запрограммированной ошибкой автоматчика, Пепел пальнул гонцу в выдвинувшуюся кисть. И когда тот, с раздробленным запястьем, потерял нюх и сам по-собачьи завыл от боли, Пепел двинул ребром ботинка в обнаружившееся колено. Удар он выучил на зоне: амбец связкам коленного сустава и звиздец хрящам. Автоматчик квакнулся на пол. Серега по-доброму прекратил его мучения, подарив еще одну пулю. «Экономно», – оценил он сам себя.

При всей насыщенности и результативности, действо заняло считанные секунды. Паре других охотников Пепел не оставил времени вмешаться.

Импортная трещотка упала достаточно близко, чтобы дотянуться руками, и достаточно далеко, чтобы при попытке ее подобрать не подстрелили самого Пепла. Тогда неунывающий Ожогов поддел бультерьера носком и голкиперски безупречным навесом заслал вверх и вперед. И пока зеваки пытались смекнуть, что

бы сие значило, Серега наугад по-русски дернул первый попавшийся рычаг над головой. Помещение озарилось ярким, режущим светом люминесцентных ламп. Пепел прищурился и дернул рычаг обратно, полутьма, перемежаемая блеклым светом из окон, казалась более кстати. Но враги посчитали, что загнанный Ожогов из последних сил валяет Ваньку, дабы на авось потянуть время, и двинули в атаку. За три удара сердца Пепел не по-русски удосужился окинуть взглядом надписи на консоли. Один рычаг назывался «Все. Для уборщиков», и, продолжив ассоциативный ряд, получалось «Клетки – все – открыть/закрыть», Пепел дернул фартовый рычаг.

Он не ошибся. Хорошо смазанные дверцы стойл отъехали, и засидевшиеся, заждавшиеся, взмыленные и заведенные собственным воем псы рванули наружу. Рванули и бестолково заметались по помещению. Оставшийся при Терминаторе Ореховый завопил:

– Они же…!!!

Ну а Пепел, угадавший момент суматохи, успел подцепить ногой пистолет-автомат и, подтянув, присвоить.

– Не хочу, не буду!

– Исполнять!

И когда оставшийся, вписавшийся на свою голову в историю не по зубам Климыч, по пинку Терминатора бросился в сторону Пепла, его правильнее уже было бы называть смертником. Пиф-паф, в остатке только со своей стороны промазавший Терминатор. А вся свора, оставляя клочья свалявшейся шерсти на прутьях клеток, прыснула в разные двери, лишь бы подальше от пороховой гари и шальных пуль. И чудеса – под шумок испарился и Терминатор.

– Врешь, теперь никуда от меня, мастер маскировки, не спрячешься! – закусив губу, Пепел ринулся следом.

* * *

– Ну? – осклабисто зевнул развалившийся в кресле худой перец, в определенных кругах известный, как Константин Эдуардович Мурзенко, хозяин тени, в которой промышляют разным – от абортов до торговли медтехникой тайваньского производства.

– Следующая остановка – Терминатор-три, Площадь Восстания машин, – верный советник Костика по самым мутным вопросам Гриша Наумкин, для чужих – консиглиори, пожал плечами, положил диск в кормушку DVD и кнопкой заслал внутрь. – Конечно, фуфло дремучее, но для образования посмотреть стоит.

– Точнее?

– К сожалению, Джонатан Мостоу [23] , не Ойстрах. Да и Кристианна Локен – не крошка из «Тату». Металлическую даму плющат, дырявят, рвут на части. Типа – воплощая потаенные мечты сильной половины.

Третья конспиративная квартира господина Мурзенко, куда они переселились после вчерашнего просмотра актуальной телепередачи «Криминальный репортер», по убранству уступала второй незначительно. Чуть проще лепнина, дешевле картины маслом в строгом багете, меньше водоизместимость джакузи и теснее балкон. Зато телетехника оставалась на высоте, очень уж любил Мурзенко проводить время у экрана в уютном кресле.

23

режиссер фильма «Терминатор-3, Восстание машин»

– Поклонники терминатологии получили именно то, чего хотели, – продолжал вещать Гриша, – буйный расцвет спецэффектов, неповторимое обаяние Арни, знакомые запутки сюжетной линии… Но кайф пропал, не тот режиссер.

Костик Гришу ценил безмерно. Наумкин не только умел смачно говорить, он никогда бы не решился подсидеть своего шефа, на равных обретающегося в мирах богатых нарков. Пришлось бы тоже колоться и нюхать, а при виде шприца Гриша постыдно отключался; так он боялся любого нарушения родной кожной оболочки, что лучше конские яблоки жевать. Посему кредит доверия у господина Мурзенко Гриша Наумкин имел безграничный.