Пепел и страховой бес
Шрифт:
– А как боевое ранение, сильно болит?
– А что там майор?
– Собрал вещи, объявил, что появится только, когда ты выйдешь – служебную печать передать. Умора с его последним приказом. Это «Пежо», ну, которое от покойного похитителя подростков у конторы осталось, гаишники согласились, особо не афишируя, нашему отделу подарить. Ведь у Ожогова нет наследников. И тут выясняется, что наши механики машину чуть ли не до последнего винтика растащили. И вот майор выдал приказ восстановить авто на личные средства числящихся в отделе автовладельцев.
– Правильный приказ. Поддерживаю. С него
А по телеку продолжались мусолиться партийные пасьянсы:
– Согласен, часть рассудит, что «Единство» и «КПРФ» пройдут при любой расстановке сил, часть традиционно проголосует за «ЛДПР». Большинство голосов будут распределяться между этими тремя партиями. Позвольте, я договорю. «СПС» и «Яблоко» слишком неграмотно выстроили свои компании, раз уж вы, Андрей Алексеевич, так любите это слово. Партия «Люди Родии» может рассчитывать на долю голосов от привычного количества голосующих за каждое из вышеназванных объединений. Моя логика ясна? – «Де Ниро», поставивший собственный рекорд в многословии, откинулся на спинку неудобного стула и замолчал.
– Владислав Аристархович, – зашевелился телеведущий, внешне мало отличающийся от сотни прочих, – ваш прогноз – какое количество голосов получат наиболее крупные партии, и какова вероятность для каждого из этой, условно говоря, пятерки, преодолеть пятипроцентный барьер? – вздохнул, будто мечтал о совсем другой судьбе, ведущий.
– Помилуйте, мы не в букмекерской конторе, – дернул щекой, как показала бегущая строка внизу экрана, «Владислав Аристархович…»
– Ну, разрядить обстановку можно. Если бы я был букмекером… – тонко и слегка надменно улыбнулся, как подсказала строка, «Андрей Алексеевич…»
– Я бы не рискнул предлагать пари на выборы, – грубовато оборвал «Де Ниро».
– Но ведь, например, в Штатах правительство учредило тотализатор на теракты, – брякнул ведущий.
Политтехнологи посмотрели косо и удивленно.
– Так там и народ – дурак, – резонировал Андрей Алексеевич.
– Народ везде и во все времена – дурак, – неожиданно поддержал Владислав Аристархович.
– И у нас тоже? – поднял брови ведущий.
– Везде, – абсолютно уверенно констатировал Владислав Аристархович, – впрочем, переиначивая афоризм, правительство достойно того народа, который имеет. Возвращаясь к теме – если бы выборы что-то меняли, их бы давно запретили. Нельзя давать право голоса домохозяйкам и едва отвалившимся от колыбельки юнцам. В принципе, необходим жесткий возрастной ценз.
Владислав Аристархович явно пошел в разнос.
– Полагаете, людям нужен диктатор? – вежливо поинтересовался Андрей Алексеевич.
– Именно. Сильная власть. Протекторат Кромвеля. Иначе – полная политическая импотенция. Прибавьте к этому статистику по психическим заболеваниям…
– Извините, – смутился ведущий, – но наша передача все же называется «Голос народа»…
– Типун вам! Не дай Бог народу голоса!
– Кстати, – подключился к атаке и Андрей Алексеевич, – как вы себе представляете – голос народа? Это что, эфир с тридцатиминутным лаем?
Внизу экрана телетекстовым червяком поползло: «Мы повторяем телеэфир от 16 октября».
– Господа… Подводя итоги, преимущество на стороне Анастасии
– Я этого не утверждал, – открестился Владислав Аристархович.
– А разве у нас время вышло? – нахамил Андрей Алексеевич.
– Мы продолжим после рекламы, – скис ведущий.
Анастасии политдемагоги осточертели до тошноты, следующий канал здесь не фурычил, а по третьему после приторного рекламного блока многозначительно сообщили:
– В главной роли Арнольд Шварценеггер…
– Ладно, ты пока ступай, – сделала Настя ерзающему от невнимания лейтенанту ручкой.
– Ничего, если я завтра приду? – робко стал топтаться на месте взмывший с больничного стула, будто по команде «Смирно!», младший лейтенант.
– Конечно, – кивнула капитан, не отрываясь от сцены, где в шарике электрической молнии появился железный Арни, еще молодой, еще не баллотирующийся в сенаторы.
Младший лейтенант, стараясь не топать, вышел и осторожно притворил за собой дверь. Настя, хотя почти наизусть знала дальнейшее, жадно смотрела, как испуганный появлением Терминатора, улепетывает водитель мусоровоза [29] . Но дверь палаты снова открылась.
29
По телевизору показывают «Терминатор-1» 1984 года, режиссер Джеймс Кэмерон, в ролях Арнольд Шварценеггер, Линда Гамильтон и Майкл Бин…
– Настя, – срывающимся от волнения голосом объявил пунцовый Михаил Игнатик, – выходи за меня замуж.
– Завтра, – бесцветно, однако без лишних размышлений, будто наперед знала, что лейтенант вернется, ответила не отрывающаяся от экрана Анастасия. – Приходи завтра, завтра поговорим и подумаем, как нам жить дальше.
Лейтенант открыл было рот, но смолчал, только покраснел еще гуще и исчез. А Настя вместе с Арни смотрела не раскинувшийся у его ног сверкающий тысячами электрических огней ночной город, который предстояло раскатать в оладь.
– Мне нужна ваша одежда! – одновременно сказали Шварценеггер и новый посетитель. Только Шварц говорил всерьез, а посетитель, прикалываясь, его передразнивал.
Теперь Анастасия повернула голову: в дверях палаты с пышным букетом чайных роз вальяжно стоял Сергей Ожогов собственной персоной.
– Желтые цветы – к разлуке, – констатировала капитан, стараясь, чтобы ее голос не задрожал.
– Не мог же я исчезнуть из твоей жизни, не поздравив с повышением в должности.
– Сергей, мне некуда было деться.
– Я понимаю.
– Сергей, меня заставили!
– Я понимаю, тебе сделали предложение, от которого нельзя отказаться, – на плечах Пепла не было больничного халата. Он вошел в палату и положил букет на простынь рядом с забинтованной ногой.
– Сережа, Караванец купил меня с потрохами…
– Жизнь – иногда крепко подлая штука.
– …Зато я теперь допущена к некоторым его тайнам…
– Ну, гражданин начальник отдела, не смею больше отвлекать внимание.
– Я знаю, где держат подростков. Если ты их освободишь, я разобьюсь в лепешку, чтобы тебя оправдали. Конечно, исподволь…