Пепел и Тьма
Шрифт:
Наконец, мой нос почувствовал свежий, пусть и пепельный, воздух, который поступал снаружи. Я с новыми силами рванул вперёд.
Выбрался, тяжело дыша, весь в грязи по самые уши.
Крыс с Балагуром ждали меня там, где я их оставил. Оба мои «брата» откровенно нервничали. Крыс что-то бормотал себе под нос и носком ботинка тихонечко долбил землю. Балагур просто топтался на месте, как медведь-шатун, который потерял направление.
Заметив мое появление, Крыс сначала резко вскинулся и злобно сверкнул глазами. Наверное, собирался отчитать
— Малек! Что с тобой?! Ты весь в каком-то дерьме. И это не земля…
Крыс шагнул ближе, схватил меня за руку, а потом заставил повернуться лицом к свету уличного фонаря, который висел неподалёку.
— Это что, блин… Кровь?!
Я в ответ просто протянул ему коробку.
— Взял, — Голос не слушался. — Только одну.
— Одну?! — возмутился Крыс, выхватывая упаковку имплантов. — Почему одну?! Там же…
И тут воздух разрезал громкий пронзительный вой сирены. Сигнализация. Она сработала. Вдали, на территории соседних ангаров и возле здания охраны, замигали красные огни.
Паника в одно мгновение накрыла и Крыса, и Балагура. Они оба вздрогнули, и напряглись, готовые к бегству. А вот я, что удивительно, остался спокоен. Меня наоборот внезапно отпустило. И страх, и дрожь, и тревога — все исчезло.
Наверное, после пережитого, особенно после говорящих трупов, человека очень сложно чем-то напугать или удивить.
— Сигнализация! Это ты ее задел? — прошипел Крыс.
— Ты дурак? — Поинтересовался я. — Система безопасности сработала после того, как я выбрался наружу, а не до. Голову включи. Бежим!
Последнюю фразу буквально выкрикнул. Сирена надрывалась так громко, что за ее воем ни черта не было слышно.
Мы сорвались с места и бросились прочь от ангара. Коробку Крыс перекинул Балагуру. Чисто из соображений практичности. Тот всяко сильнее и выносливее.
На бегу мой мозг вдруг начал работать лучше. Я мчался под струями дождя, вбивая пятки в грязь, смешанную с пеплом, а сам думал.
Сигнализация. Как-то подозрительно «вовремя» она включилась. Прошло достаточно времени после убийства, чтоб заказчик покинул не только ангар но и территорию, окружающую его.
Палач. Это он «включил» сирену. Специально. Чтобы охрана прибежала. Чтобы тела нашли. Чтобы все знали об убийстве. Тем более, заставить систему безопасности среагировать — раз плюнуть. Достаточно подойти к воротам и долбануть по ним ногой.
Когда явились Волконский и Суворов, сигналка, похоже, была отключена. Или брат князя открыл дверь своим электронным ключом… В общем, могу зуб дать, вот этот надрывающийся истеричный вой — дело рук Палача.
А потом в моей голове появилась весьма пугающая мысль.
Я ведь, идиот, не заделал лаз обратно, не прикрыл его плотно доской. Не убрал следы. Так торопился быстрее свалить оттуда, что совсем потерял голову.
Сейчас прибежит охрана. Они найдут дыру. Вернее, сначала
Тогда заказчик убийства может узнать, что у всей этой ситуации был свидетель. А полицейские получат себе готового виновника. Типа, кто-то пробрался с улицы, грохнул Волконского с Суворовым и свалил. За эту версию они уцепятся зубами.
— Быстрее! — торопил меня Крыс, проскальзывая сквозь дыру в ограждении из сетки-рабицы.
Мы заведомо решили, что уходить будем не той дорогой, по которой пришли. Так было запланировано. Никогда не поступаем иначе.
— Да куда уж быстрее… — Высказался я ему в спину. — Итак бегу со всех ног.
Я мчался за «братьями», спотыкаясь и поскальзываясь на мокрой земле, чувствуя, как холодный дождь смывает с меня грязь, чужую кровь и остатки страха. На смену этому страху почему-то вдруг пришло холодное, безэмоциональное спокойствие.
Вот только…Жаль, что нет дождя, который мог бы смыть заодно и воспоминания. Или тайну, обладателем которой я стал.
Глава 7
Я проснулся не от привычной суеты «братьев», не от их разговоров, с которых обычно начинается каждое наше утро, не от склоки Крыса с очередной «жертвой» его скотского характера, а от пронизывающего холода, ломившего каждую косточку моего тела.
Я будто оказался на улице в самый мороз, распластавшись на льду, хотя подо мной был ворох тряпья, из которого мы обычно делаем себе лежанки для сна. Неподалёку потрескивал догорающий костер. Мы не тушим его на ночь. То есть чисто теоретически замерзнуть настолько сильно я не мог. Но меня буквально трясло от холода.
Болело все тело, мышцы сводило от напряжения, голова гудела, к горлу подкатывал неприятный тошнотворный комок.
Глаза открылись с трудом. Серый рассвет едва пробивался сквозь запыленные окна, расположенные под самой крышей. Большая часть нашей банды еще дрыхла, те, кто уже встал, вяло слонялись по цеху, подтаскивая новую порцию дров для костра.
Утро вроде было обычным, но при этом — совершенно другим. Теперь к нему примешивались запах крови и чувство опасности, поселившиеся в моем сознании. Хотя, подобные ощущения, конечно, были только у меня. Остальные понятия не имели о том, что произошло во время нашей ночной вылазки. Естественно, я многое из случившегося скрыл.
— Что за ерунда…
Я попытался потянуться, но не смог. Тело было словно чужое. Моргнул несколько раз воспаленными веками. Даже тусклый свет казался болезненно неприятным. И тут же, как назло, опять нахлынули воспоминания. Наверное, чтоб мое и без того поганое состояние, стало еще гаже.
Воспоминания не о том, что произошло в ангаре. Это я вообще ни на секунду не забывал. Мне кажется, даже сквозь тяжёлый, глубокий, похожий на вязкое болото, сон, я все равно думал о случившемся.