Пепел книжных страниц
Шрифт:
Сударыня… Вот как он назвал ее…
– Гм, прямо как у классика. «Что в имени тебе моем…» Зовут меня просто: Нина Петровна.
– И что вы, Нина Петровна, делаете в нашем медвежьем углу?
– Я тут проездом, ненадолго.
Или, если не найдет двери, навсегда?
Иван Карамазов, серьезно взглянув на нее, произнес:
– Надеюсь, что покинете вы нас все же не так быстро.
И безо всякой связи с предыдущей репликой шепотом добавил:
– Потому
Если не алкоголь и не наркотики, то, стало быть, тяжелое психическое заболевание. Параноидальный бред с видениями.
Нине сделалось не по себе – нет, она не боялась Ивана Карамазова, она боялась за него: читая роман, она не испытывала к нему ни малейших теплых чувств, а повстречав вживую, вдруг проникалась симпатией.
Девушка положила руку поверх ладони среднего брата и произнесла:
– Черта нет, уверяю вас. А вам нужна помощь…
Только вот кто мог оказать Ивану Карамазову эту помощь? Ему требовался высококвалифицированный врач-психиатр, которого в те времена, более того, в глухой провинции, просто не было.
Доктор Дорн?
Ну нет, тот, быть может, и неплохой медик, однако без специализации по психиатрии, к тому же уровень его знаний находится на уровне второй половины XIX века. А Ивану требовались знания и, что важнее всего, психотропные медикаменты века XXI.
– Все будет хорошо, – произнесла Нина, лихорадочно размышляя, что же делать. А что, если отправить Ивана отсюда в Москву или Питер? Или вообще за границу, к лучшим специалистам по душевным болезням?
Чтобы они, как и князя Мышкина из другого романа Достоевского, спеленав в смирительную рубашку, посадили в отдельную камеру, поливали холодной водой и называли идиотом?
– Все будет хорошо, – повторила она, понимая, что все весьма плохо. И что она не знает, как поступить.
Ее рука продолжала покоиться поверх ладони Ивана.
Тот вдруг поднес ее к своим губам, поцеловал горячими сухими губами и произнес:
– Нина Петровна, выходите за меня замуж!
Думая, что ослышалась, девушка уставилась на среднего Карамазова, а тот заявил:
– Вообще-то я думал, что брак и связанные с этим обязанности – пустое, не по мне, однако это было до того, как я встретил вас.
И, соскользнув со стула, вдруг прилюдно опустился на колено и громко произнес:
– Нина Петровна, официально делаю вам предложение своей руки и сердца и прошу разделить со мной все радости и горести до конца жизни!
Нина, чувствуя, что краска заливает ее лицо, не знала, как поступить – Иван, стоя на колене на весьма грязном полу трактира, продолжал по-прежнему сжимать ее ладонь.
Посетители, от внимания которых не ускользнула ни эта удивительная сцена, ни слова Ивана, заулыбались, некоторые (в
– Иван Федорович, умоляю вас, прекратите! – простонала девушка, а Иван ответил:
– Прекращу тотчас, как вы ответите мне согласием, Нина Петровна! Я влюбился в вас с первого взгляда. Вы – удивительная барышня!
Ну да, из XXI века, к тому же из реального мира…
Хотя кто посмел бы утверждать, что мир, в котором она находилась, был выдуманный?
– Иван Федорович! – взмолилась девушка, не зная, как себя вести.
До недавнего времени она и не задумывалась особо о семейной жизни, ведь у нее имелся Славик, с которым они о женитьбе речи не вели, однако который вполне себе официально считался ее молодым человеком.
До тех пор, пока она не застала его в кровати с пышногрудой блондинкой из отдела аспирантуры.
Но Иван Федорович Карамазов – совсем другое дело. И вовсе не потому, что он выдуманный, потому что он очень даже настоящий, а потому, что она знала его всего каких-то полчаса, а он уже делал ей предложение.
Хотя, если поразмыслить, она знала его даже дольше, чем Славика: «Братьев Карамазовых» она читала еще до поступления в университет…
Но все равно: и это скороспелое предложение руки и сердца, и вся эта сцена на коленях в трактире, по своему надрыву весьма и весьма достоевская, была – и в этом она не сомневалась – следствием возбужденного, нервозного, болезненного состояния среднего Карамазова.
И ему требовалась квалифицированная медицинская помощь, а не женитьба на таинственной, вскружившей ему затуманенное сознание незнакомке.
К тому же пришедшей в Скотопригоньевск из реального XXI века через темно-синюю деревянную дверь с ручкой в виде разинутой пасти льва.
– Иван Федорович… – промолвила девушка и вдруг подумала, что из Ивана Карамазова, вероятно, даже несмотря на все его странные идеи и философские терзания, вышел бы неплохой муж. Да и некрасивым его, несмотря на весь его напускной байронизм, или даже благодаря ему, назвать было нельзя.
Господи, о чем она думает!
– Да, Нина Петровна? – произнес он с явной надеждой и сжал руку девушки еще сильнее.
Нина вдруг подумала, что этот человек может быть опасен. И не столько по причине своих богоборческих идей, сколько по причине своего психического заболевания, которым он, беседовавший каждую ночь с чертом, явно страдал.
Причем не только опасен, а даже крайне опасен.
А что, если он устроит сцену или даже нападет на нее, если она ответит ему отказом? Или, последовав за ней, нападет на нее где-нибудь на улице замшелого тихого провинциального Скотопригоньевска?