Пепел на ветру
Шрифт:
Постепенно над домом нависла ночь, ветер переменился, и теперь деревья под его напором тревожно гнулись и размахивали ветвями. Ослепительные вспышки молний рассекали ночное небо и, угасая, сменялись оглушительными раскатами грома, а дождь с силой колотил в окна. Его капли сливались в струйки, а те — в целые потоки.
Гроза закончилась так же внезапно, как и началась, и вокруг вновь стало тихо. Повсюду в доме потушили лампы, и его обитатели разошлись по спальням.
Была поздняя ночь, когда Элайне показалось, что она слышит беспокойные шаги мужа в кабинете, но эти звуки вскоре прекратились. Однако
Элайна зажгла свечу, набросила халат и осторожно приоткрыла дверь. Мастиф сидел у порога спальни, которая прежде принадлежала Роберте. Услышав шаги, он обернулся, поскреб лапой дверь и снова заскулил, словно прося впустить его.
— Ступай прочь, Солджер, — скомандовала Элайна. — Никого там нет.
Пес угрожающе заворчал, и Элайна от неожиданности чуть не выронила свечу. Поняв, что мастиф не уйдет, не удовлетворив своего любопытства, она толкнула дверь спальни. Пес прошмыгнул в щель и, принюхиваясь, забегал по комнате.
Войдя вслед за ним, Элайна огляделась, и ей сразу стало ясно, что в комнате только что кто-то побывал: окно было открыто, штора парусом развевалась на ветру. Решив, что, наконец, нашла причину волнения собаки, Элайна с облегчением вздохнула.
— Это все ветер, — громко произнесла она, стараясь подбодрить себя.
Подойдя к окну, Элайна убедилась, что шторы совсем сухие, хотя, казалось бы, дождь должен был промочить их насквозь — вероятно, кто-то из слуг распахнул окно уже после грозы, чтобы проветрить комнату. В спальне было прохладно, холод быстро пробирался под халат Элайны. Решив больше не задерживаться в этом мрачном помещении, напоминавшем промозглый склеп, Элайна позвала мастифа, однако пес по-прежнему принюхивался и скулил, крутясь возле стены, на которой висело большое зеркало — видимо, увидев свое отражение, он принял его за другую собаку.
— Солджер, на место!
Поджав хвост, пес нехотя направился к двери ее спальни. Войдя следом, Элайна плотно прикрыла дверь, но даже с головой забравшись под одеяло у себя в спальне, она еще долго не могла избавиться от безотчетного чувства тревоги.
Утром, не найдя супругу за столом, Коул, расспросив слуг, узнал, что хозяйке нездоровится. Решив выяснить, в чем дело, он прошел к спальне жены и негромко постучал, а затем, не дождавшись ответа, решительно толкнул дверь.
При виде мужа Элайна, сидевшая до этого на краю кресла, быстро отодвинулась к его спинке, подобрала босые ноги, натянула на них подол ночной рубашки и плотнее запахнула полы тонкого халата. Едва слышно поздоровавшись, она снова приложила ко лбу мокрое полотенце и отвернулась, словно не желая видеть гостя.
Коул сразу почувствовал, что в спальне прохладно. Огонь в камине уже догорал, в трубе завывал ветер.
— Напрасно ты не позвала слуг и не приказала растопить камин, так недолго и замерзнуть…
Элайна еще сильнее вжалась спиной в мягкие подушки и молча наблюдала за тем, как муж, пройдя по комнате, подбросил в камин несколько поленьев. Затем он приблизился к креслу.
— Насколько я понимаю, тебе нездоровится?
— Ничего, пустяки, — пробормотала она.
— Может быть, ты
— Я давно забыла о нем, сэр, как вы мне и советовали.
— Восполнить твою потерю очень просто: уверен, у модистки в Сент-Крой найдется такая же ткань…
— Это ни к чему. У меня есть другие платья — не такие нарядные, но теперь это уже не важно.
Коул попытался хоть как-то расшевелить жену:
— Я собираюсь в город — мне надо обсудить с Францем Прошавски одно дело. Не хочешь прокатиться со мной?
Элайна приподняла край полотенца, взглянула на мужа и отвела глаза.
— Сожалею, сэр, но сегодня я что-то не совсем в своей тарелке.
Хозяин дома помрачнел. Почти те же слова он сказал ей вчера. Может, Элайна решила отомстить? Он с отвращением вспомнил, что Роберта часто прибегала к такому предлогу, как недомогания.
— Если у тебя болит голова, я велю Энни принести лед из погреба… Он прогонит…
— Не надо, с моей головой все в порядке, и жара у меня тоже нет.
— В таком случае я просто озадачен… — начал он, но Элайна вдруг сердито швырнула полотенце на пол.
— Озадачены? Доктор Латимер! — Она густо покраснела. — Неужели так трудно уразуметь, что я — женщина? Или вам так мало известно о женщинах, что вы не в состоянии понять, почему я не в настроении?
Коул поспешил исправить положение:
— Искренне сожалею, что был так неловок. Разумеется, я и не подозревал о столь деликатных причинах твоего недомогания.
— Уходите! — в отчаянии простонала Элайна. Закрыв глаза, она снова откинулась на спинку кресла. Как ему удается каждый раз лишать ее остатков достоинства, и почему она не в состоянии сохранять спокойствие рядом с ним, в то время как Роберте это удавалось без труда?
— Конечно, я оставлю тебя, дорогая, только сначала позабочусь о твоих удобствах. — Проговорив это, Коул быстро вышел.
Покинув спальню, он направился к себе в кабинет и вскоре вернулся с графином бренди в одной руке и стаканом в другой. Плеснув немного янтарной жидкости на дно стакана, он протянул его жене.
Элайна сморщилась и с отвращением отвернулась.
— Я предпочитаю оставаться трезвой, даже когда мне плохо, — подчеркнуто вежливо проговорила она.
— Полно, хватит дуться! Бренди успокоит и согреет тебя, да к тому же и избавит от неудобств. Как врач, я прописал бы тебе именно это средство.
Элайна нехотя взяла стакан.
— А мне-то казалось, вы уже бросили практику…
— Это не причина, чтобы отказывать страдающему человеку в помощи. — Коул взялся за подол халата и прикрыл им озябшие ноги жены. — Надеюсь, вы позволите мне что-нибудь привезти вам из города? Может быть, конфет?
Услышав эти слова, Элайна тут же забыла о своем раздражении — она не ела сладкого вот уже несколько лет!
Заметив, как изменилось выражение ее лица, Коул рассмеялся:
— Я накуплю тебе столько конфет, дорогая, что ты через неделю растолстеешь, и тогда мне волей-неволей придется расторгнуть наш брак. Правда, у тебя еще будет время подумать, хочешь ли ты этого. Возможно, я вернусь поздно: все будет зависеть от того, как долго задержат меня дела. Пожалуй, я даже и поужинаю в городе. Ты, наверное, предпочтешь, чтобы тебе принесли ужин сюда, в спальню…