Пепел на ветру

Вудивисс Кэтлин

Задохнувшись от ярости, Элайна снова бросилась к нему. Забыв о том, насколько силен ее муж, она схватила его за локоть и рывком повернула лицом к себе.

— К вашему сведению, сэр, я тогда не проявляла никакого воодушевления!

— Но ты же сама пришла ко мне в комнату.

— Вы были пьяны и могли переполошить весь дом, а тогда вас пристрелили бы как грабителя!

— Так, значит, мне следует еще и поблагодарить тебя за спасение моей жизни? — вкрадчиво осведомился Коул.

Элайна в ярости стиснула кулаки.

— Скажи, неужели тебя в самом деле задевает то, что я не слишком обрадовался навязанному мне обществу Роберты?

— По-моему, вы были просто счастливы оказать

ей честь! Будь моя воля, я упекла бы вас за решетку! — Она снова направилась к себе.

— И кто бы тогда спасал тебя? — В голосе Коула послышалась усмешка.

Уязвленная этим напоминанием, Элайна ударила ладонью по платьям, висящим в шкафу.

— Ну конечно! Тогда вы меня спасли, а теперь надеетесь купить роскошными нарядами и дорогими украшениями! — Она подошла ближе к двери, желая увидеть, каким будет выражение лица мужа после этих слов.

Коул швырнул брюки в шкаф и захлопнул дверцу. О эта целомудренная соблазнительница с острым язычком! Понимает ли она хотя бы, что натворила?

Они встретились возле ванны, лицом к лицу.

— Вероятно, вам не раз случалось видеть женщин, которых можно заполучить за бесценок. Но я не продаюсь!

Коул рассмеялся:

— Все дело в цене, не так ли? Как по-твоему, сколько стоит медальон, который ты носишь на шее?

Этого Элайна вынести уже не могла — она задергала замок цепочки, но не сумев открыть его, стащила медальон через голову. Увидев, как ее руки взметнулись вверх, Коул решил, что ему пора защищаться: схватив жену за стянутую корсетом талию, он привлек ее к себе, пытаясь избежать удара.

У Элайны перехватило дыхание. Она ощутила прикосновение его обнаженной груди, мужской запах, жар тела сквозь тонкую ткань. Минуту, показавшуюся им вечностью, они смотрели друг другу в глаза, а затем медленно, почти нехотя Коул склонился к ее губам.

Потрясение оказалось внезапным, первое робкое прикосновение губ сменилось страстным, обжигающим поцелуем. Ярость мгновенно переросла в жгучее желание, соглашения и условия были напрочь забыты. Обоих охватило жадное, ярко вспыхнувшее пламя — следствие изнуряющего вожделения, горьковато-сладкой боли столь долго сдерживаемой страсти. Коул стиснул в объятиях гибкое тело жены, о котором столько времени мечтал, и забыл обо всем на свете.

Элайна прильнула к нему, понимая, что он хочет ее покорности. Она ждала, когда из глубин ее мозга вырвется протест и заставит ее оттолкнуть Коула… Но внутренний голос молчал: сознание безмолвно соглашалось с ее предательством.

Коул поднял голову и заглянул ей в глаза: отвергнет ли она его так же, как случалось раньше? Неужели ему придется и впредь сдерживать мучительный голод?

И тут медальон с цепочкой с тихим стуком упал на пол. Элайна приподнялась на цыпочки, обвила руками его шею и потянулась к губам Коула. Ее пыл изумил его, лишил способности рассуждать здраво. Он стал просто мужчиной, как и она — женщиной. Все воспоминания о сорванце Эле вмиг улетучились, давно ждавшее в благодатной почве семя дало росток. Их губы слились, они сжали друг друга в объятиях, безраздельно отдаваясь мощному приливу страсти.

Невнятные слова срывались с губ Коула, пока он покрывал поцелуями нежную шею жены, округлости ее грудей, заставляя тело Элайны изгибаться в его объятиях, скользя ладонями по холмам ягодиц и стройным бедрам. Он торопился ощутить ее всю, сделать своей, коснуться губами шелковистой плоти. Его пальцы нырнули в ложбинку между ее грудей, спуская ворот ночной рубашки, обнажая соблазнительные упругие полушария.

Волны наслаждения пронзили Элайну. Коул вновь сжал ее в объятиях, вглядываясь в глаза так пристально, что она задохнулась от предвкушения.

Его взгляд дерзко путешествовал по ее телу, наслаждаясь видением нежной плоти. Он наклонил голову, и едва его губы сомкнулись вокруг розовой податливой бусинки, из уст Элайны вырвался стон. Он ласкал эту бусинку языком, и ее гибкое тело вздрагивало, как в лихорадке. Когда Элайна коснулась губами его щеки и обвела языком ухо, он повернул голову, и их губы снова встретились.

Элайна едва замечала, как дрожат его руки. Они оказались одни в целом мире, в пятне света горящих ламп, не замечая ни шороха веток за окном, ни потрескивания пламени в камине. Коул забыл даже о боли в бедре и двигался с былой легкостью.

Его ладони заскользили по спине Элайны, и прежде, чем она успела опомниться, шнурки корсета уже были развязаны. Пламя в голубых глазах вспыхнуло ярче. Губы Коула продолжали впитывать сладкий, одурманивающий нектар ее рта, язык дразнил соблазнительной игрой, исследуя темные глубины. Элайна задрожала, чувствуя, как его руки прошлись по ее отяжелевшей груди. Коул развязал пояс ее панталон и спустил их, а затем освободился от своего белья. Увидев его мужское достоинство, вырвавшееся на свободу, Элайна испытала настоящее потрясение. Словно два перышка, подхваченных ветром, они опустились на мягкий матрас, их губы встретились, дыхание слилось в один вздох. Он продолжал ласкать ее тело, приближаясь к укромным местечкам, заставляя сдерживать дыхание. Бедра Элайны задрожали и раздвинулись под требовательными прикосновениями его рук, веки затрепетали, дыхание стало неровным и быстрым, сердце отчаянно заколотилось. Ее охватило ошеломляющее блаженство.

— О, Коул… — прерывисто вздохнула она. — Что ты делаешь? К чему эта пытка?

— Не пытка, — хрипло шепнул он, на миг оторвавшись от ее губ, — а любовь, которой мы предаемся вдвоем.

— Тогда люби меня! — взмолилась она. — И позволь мне любить тебя!

Она робко показала на восставший орган:

— Можно прикоснуться к тебе?

Коул задрожал от наслаждения и приложил ее руку к твердому горячему копью, пульсирующему от желания. Все его существо охватил жар, когда прохладные пальцы Элайны коснулись его мужского достоинства, напоминая об изнуряющем ожидании. Он приподнялся и лег между ее ног, направляя свое орудие в ее ждущее лоно.

Это было полное слияние, соединение тел и душ, мужчины и женщины, мужа и жены. Ожидание сменилось неистовой жаждой, тела напряглись, и два существа соединились в порыве блаженства, торопясь отдать друг другу все и получить в ответ еще больше.

Как и прежде, совокупление принесло обоим невыразимое наслаждение. Купаясь в волнах блаженства, Элайна ощутила всю сладость нектара любви, а Коул обрел то, о чем мечтал долгие месяцы, и теперь изливался в нее, издавая хриплые стоны, дрожа, пытаясь завладеть не только ее телом, но и душой.

Тонкий слой влаги покрыл их тела. Сплетясь в объятиях, они затихли, обессиленные и счастливые. Коул уткнулся лицом в спутанные ароматные волосы жены, рассыпавшиеся по подушке, и вдохнул их сладкий запах, вспоминая, как много ночей грезил об Элайне. Он уже давно понял, что лишь она способна пробудить в нем настоящую страсть, и теперь, утолив жажду, восхищался непривычным чувством покоя и удовлетворенности.

Вслед за густым туманом пришел мороз. Землю покрыл тонкий слой белых кристаллов, поблескивающих в лучах утреннего солнца. Элайна томно потянулась под теплым одеялом и вдруг поняла, что лежит одна на широкой постели. Прикрыв обнаженную грудь, она села и огляделась. В камине весело потрескивало пламя, прогоняя из комнаты холод и сырость, но оно не могло сравниться с тем теплом, которое Элайна ощущала рядом с мужем.