Пепел победы
Шрифт:
— Сидите тихо! — приказал Ефимов, выдвинулся чуть вперед, насколько позволяло нагромождение камней, лег, выполз немного дальше, достал ночной бинокль. За спиной раздался шорох. Сергей обернулся. В темноте нарисовалась приземистая тень.
— Ложись, придурок! — прошипел Ефимов.
Зудов плюхнулся на землю и подполз к прапорщику.
— Саша, ты что тут делаешь? — Фигуру Зудова невозможно было спутать ни с чьей другой.
— Товарищ старший прапорщик, может, веревки спрячем? — прошипел старший второй тройки ядра.
— Можно, но
— Не найдут, — уверил Зудов.
Ефимов, раздумывая, поднял бинокль, поднес окуляры к глазам, включил прибор. Зеленое пламя разгорелось на удивление быстро. Некоторое время он искал нужную ему высотку. Зудов пыхтел рядом.
— Ну и как? Бдят? — спросил он.
Ефимов тихо шепнул:
— Бдят.
На вышке угадывалась неподвижная фигура часового. Едва-едва.
«Значит, в маскхалатах, двигаясь в низине, у нас есть реальный шанс», — подумал Ефимов.
Он выключил прибор, поднял голову и огляделся по сторонам. Ему показалось, что на северо-западе звезды начали тускнеть.
«Тем лучше…»
— Бдят, это плохо, — ворвался в его мысли шепот Зудова. — Я всю срочку караулы тащил. — Сашка замолчал, а потом добавил с нескрываемой гордостью: — Сто сорок восемь караулов!
— Шел бы ты отсюда, балбес. Не забудь взять с собой сто сорок восемь караулов! — хмыкнул Ефимов. Этими своими подвигами Зудов достал всех еще в бригаде.
— Ну почему вы ко мне так предвзято относитесь? — Выразив шутейное недовольство, Сашка все-таки внял голосу разума и начал медленно отползать назад, затем, кряхтя, поднялся на ноги.
— Так как же с веревками? — донеслось до Ефимова.
— Если найдете, куда спрятать, то делайте, только группнику сперва доложи.
Все-таки одна сотка и три пятидесятиметровые статические десятимиллиметровые веревки весили прилично. Так как они не входили в разряд вооружения, можно было и рискнуть, оставить их дожидаться возвращения группы. А если придется идти другим путем, то будет кого назначить старшим команды.
Ефимов вновь включил бинокль и какое-то время понаблюдал за часовым, стоявшим на вышке. За все это время тот ни разу не пошевелился.
— Спит, сука! — удовлетворенно заключил Сергей, начиная отползать за прикрытие каменного завала.
Точки охранения, разбросанные по всему периметру, представляли наибольшую опасность для разведчиков, выдвинувшихся к городку. Скорее всего, она была единственной. А кто еще мог их обнаружить? Самой собой, у местных подразделений в расписании присутствовали ночные занятия, но сомнительно, чтобы они проводили их за пределами гарнизона. Дойти скрытно до намеченной точки по прямой — об этом можно было даже не мечтать. Требовалось шагать в обход.
В самом начале, пользуясь тем, что луна ушла в облачность, разведчики шли в рост, затем ползли. Перевалив небольшую возвышенность, они снова шли, скрываясь
— Тише, дальше на карачках без звука! — становясь на четвереньки, предупредил Ефимов и медленно двинулся вперед.
К болевшим от напряжения рукам добавились колени. Едва ли не первый раз в жизни он пожалел, что так и не удосужился обзавестись наколенниками. Борта оврага становились все ниже, вновь пришлось ползти. Медленно, стараясь не загреметь камнями, спецназовцы добрались до его начала. Ефимов остановился. Дальше шел открытый участок.
Сергей раздумывал. Когда он глядел сюда в бинокль, ему казалось, что здесь мертвая зона. С поста охранения она не просматривается. Сейчас же он не был так уверен в этом. Но пока не проверишь — не узнаешь. Сердце напряженно стучало. Вот только от чего? От усталости или накатившего волнения? Ефимов раздумывал.
«И что застыл? Корову проигрываешь? — одернул он сам себя. — Подумаешь, заметят нас, лоханемся, и что с того? А то я в игрушки не наигрался! — Прапорщик, подгоняемый этими мыслями, пополз вверх, к скоплению многочисленных разнокалиберных валунов, растянувшемуся на сотню метров.
Начало подъема он преодолел с легкостью, а вот дальше склон резко пошел вверх. Каждый метр стал даваться с трудом. Наконец Сергей поднял голову, увидел скалу, нависающую над ним, подтянулся и постарался встать. К его удивлению, под ногами оказалась довольно ровная почва. Ефимов прошел вдоль скалы, достиг ее края и осторожно выглянул. В нескольких метрах угадывались очертания еще одной скалы, а слева еще и еще.
«Кажется, склон идет уступами», — объяснил себе такое резкое изменение рельефа Ефимов и замер в ожидании появления следующего разведчика.
Через полчаса почти вся группа поднялась и рассредоточилась под прикрытием черной каменной завесы. Поджидали крайних. Все складывалось как нельзя лучше, но одно неловкое движение едва не испортило дело. Горелов, поднимавшийся предпоследним, уперся коленом в камень, тот сорвался и понесся вниз. Булыжник пролетел в метре от Арсанова, едва не размозжил руку Звереву, чудом успевшему отдернуть ее, набирая скорость и гремя на всю округу, прокатился до самого подножия, там растратил всю силу и замер.
Такой тишины, в которой сердце отзывалось барабанным боем, Ефимов не слышал уже давно. Правда, длилась она ровно одну секунду. Сверху, со стороны поста охранения донесся окрик. Затем Сергею даже показалось, что он различал стук каблуков по дощатому полу настилов.
«Вот и все! — с детской обидой подумалось Ефимову. — Сейчас запустят осветительную ракету и выцарапают нас из панциря, а я только-только начал входить в азарт».
Он опустил взгляд, пытаясь высмотреть тройку Зверева, застрявшую на полпути наверх. Сергей так и не сумел их увидеть, но вопреки ожиданию это не принесло радости. Он сел, закрыл глаза.