Пепел стихий
Шрифт:
Аббатиса кивнула.
— Я понимаю, — сказала она. — По сути, ваша идея хороша. Но, сэр Жосс, сокровища охраняет шериф Пелем, и, даже если вы попросите, я очень сомневаюсь, что он с радостью вручит вам один-два предмета, дабы вы наживили вашу мышеловку.
— Ох…
Жосс рассердился на себя за то, что даже не подумал об этом. Разумеется, искушенный в подобных делах продавец античных сокровищ достаточно умен, чтобы понять: в убогой лачуге Сифа Миллера ему ничего не найти.
— Мне кажется, говоря о посреднике, вы представляете
— Да.
Как всегда, она не настаивала, а Жосс решил, что даже в разговоре с ней не хочет напрасно обвинять человека, который может оказаться и невиновным.
Рыцарь уже вдел ногу в стремя и готов был вскочить на коня, но вдруг вспомнил, что должен кое-что спросить у нее.
— Аббатиса, чуть не забыл! Вы, наверное, ничего не узнали от той девушки, Эсиллт?
— Нет, — призналась Элевайз, наблюдая, как он садится в седло. — Но как вы догадались, сэр Жосс?
— Потому что, если бы выяснилось что-то важное, вы сказали бы об этом.
— Так и есть, — признала она.
— Никаких зловещих объяснений ее присутствия в лесу той ночью?
— Вообще никаких объяснений. — Аббатиса выглядела встревоженной. Подняв голову, чтобы заглянуть Жоссу в глаза, она добавила: — Но что-то ужасное лежит на ее совести.
Рыцарь представил себе Эсиллт. Хорошо сложенная, сильная… Но достаточно ли сильная, чтобы нанести эти безжалостные удары?
Жосс был уверен, что Элевайз думает о том же.
— Нет, — сказал он спокойно. — Нет, аббатиса, я не могу поверить в это. Готов поклясться честью, у девушки доброе и любящее сердце.
— Даже в самых любящих сердцах может закипеть ярость, — возразила Элевайз почти шепотом. — Если…
Он не договорила.
— Если что? — спросил рыцарь и прочитал в ее серых глазах почти мольбу.
После короткой, но показавшейся им бесконечной паузы аббатиса ответила:
— Ничего, поверьте… Прошу вас… Вы правы.
Жосс наклонился и коснулся ее рукава.
— Надеюсь.
Но аббатиса никак не могла успокоиться.
— Я думаю… — начала она.
— Что?
Собравшись с духом, словно приняв трудное решение, Элевайз ответила:
— Кто-то еще вовлечен в это дело, сэр Жосс.
«Неужели она имеет в виду Тобиаса? — подумал рыцарь. — Вряд ли. Она ведь не знает, что в то утро его видели поблизости. Или знает?»
— Продолжайте, — попросил он.
— Сестра Калиста, — просто ответила она.
— Калиста! — Жосс совсем забыл о ней. — Ну конечно!
Поразмыслив, рыцарь понял, что ему известно только одно: когда после полуночи он вернулся в аббатство, послушница уже была здесь.
— Когда она пришла из леса?
— Калиста ждала перед церковью, когда мы выходили после Повечерия.
Значит, она вернулась приблизительно за три часа до Жосса.
— И тоже никак не объяснила свое отсутствие?
— Ну разве что рассказала эту нелепую историю о прогулке
Жосс медленно покачал головой. Калиста, Юэн, Сиф, Эсиллт. И, если он был прав, Тобиас, поджидавший неподалеку. Тобиас, надеявшийся быстро расплатиться с браконьерами за сокровища и отправиться с ценным товаром к состоятельному покупателю. Могло быть такое? Да, вполне. Впрочем, могло и не быть.
Но, так или иначе, Калиста, Сиф, Юэн и Эсиллт точно были прошлой ночью в лесу. Что же связывает их всех между собой?
Жосс рывком натянул поводья Горация:
— Это запутанная история, — сказал он аббатисе. — Честно скажу, я в полной растерянности и не могу найти ни начала, ни конца.
Она пробормотала что-то вроде «боюсь, что…», но Жосс толком не расслышал.
— Аббатиса?
— Нет, ничего.
— Я еду домой, — объявил он не без некоторой резкости в голосе.
Если аббатиса не настроена делиться своими мыслями, нет никакого смысла настаивать.
— Если у вас будут какие-нибудь новости, вы дадите мне знать?
Она снова подняла голову и едва заметно улыбнулась ему.
— Конечно.
— А до тех пор….
Он не закончил. Пришпорив Горация, Жосс рысью поскакал в Новый Уинноулендз.
Элевайз, чувствуя душевную боль от невысказанных опасений, медленно направилась к своей комнате.
Затем, передумав, пошла в церковь.
Но сейчас она стремилась туда не для обычных молитв, а лишь для одной: аббатиса хотела просить Всевышнего о помощи в этом деле. Она вошла, села на узкую скамью у западной стены большого здания и здесь, в атмосфере, где волнующим образом сочетались власть и покой, попыталась распутать сложный клубок своих чувств и мыслей.
Прошлой ночью ей бросилась в глаза подробность, которую Жосс явно упустил. Она заметила, что в Эсиллт, мчавшейся к ним через заросли, в Эсиллт, окровавленной, почти обезумевшей от страха, было еще кое-что необычное.
Чтобы бежать по чаще, девушка подобрала верхнюю юбку своего платья.
А под верхней юбкой — Элевайз отчетливо увидела это — на Эсиллт ничего не было.
Боже Всемогущий, не значит ли это, что Юэн, встретивший ее в лесу, напал на нее и попытался изнасиловать? А что если ему это удалось?
И тогда Эсиллт в ужасе и отчаянии выхватила у Юэна его кинжал и убила насильника. Она достаточно сильна, Бог свидетель, с ее мускулистыми руками, широкими плечами…
Склонив голову над сложенными ладонями, Элевайз горячо молилась:
— Господи, если все так и произошло, умоляю, взываю к Твоему милосердию, дай Эсиллт смелость заговорить. Ведь если она защищалась, то убийство насильника не смертный грех.
Именно это и заставляло аббатису молчать — то, что Эсиллт могут приговорить к смерти. Ведь если Элевайз ошибалась, и поступок Эсиллт расценят как смертный грех, девушку повесят за убийство.