Пепел
Шрифт:
– А вы за кого сражаетесь? – с жесткой иронией спросил капитан.
– Я самоотверженно сражаюсь за свою родину! – крикнул Цедро, подскочив к Выгановскому.
– Ну, повторяйте этот девиз себе и господу богу… Я больше не хочу. Ухожу.
Через минуту он продолжал с лихорадочным румянцем на щеках:
– Сегодня ночью у меня созрел такой план. Когда вы будете уходить отсюда со своими людьми, я дам вам проводника испанца. Чтобы его не узнали соотечественники, мы переоденем его в такой же мундир, как у вас. Я дам ему своего коня. Он проводит вас верным,
– Что это за человек? Не продаст ли он меня за несколько сребреников? Видел я таких среди них, которые ради выгоды льнут к французам, но и у своих не прочь поживиться.
– Это верный человек! Я ручаюсь за него головой. Сотни раз испытал я его верность. Испанец-то он настоящий, но озорник и вольнодумец. Потому он и льнет к французам. Верит, что при их содействии в стране скорее расцветет новый порядок. Не думайте, это не продажная душа, не предатель. Я вам говорю, это испанец, но высшей культуры, ему чужд фанатизм мужиков, монахов и контрабандистов. Мне не раз случалось оказывать ему услуги. Не одну жизнь я пощадил, склонившись на его просьбы. По его слову, я щадил целые деревни, целые городки. Теперь он хочет отблагодарить меня, оказав мне какую-нибудь большую услугу. Вы вручите ему приказ об отставке, если он получен, – и больше ничего. Испанец мне его принесет.
При этих словах Выгановский с сердечной улыбкой положил руки на плечи Кшиштофа.
– Хорошо, – сказал Кшиштоф. – Я сделаю все, о чем вы просите. Но как вы думаете отсюда выбраться? Ведь один вы не выйдете, а отряд, насколько мне известно, должен еще долго здесь оставаться, до нового приказа.
– Да, до нового приказа. Этот человек, дон Хосе, выведет меня. У него для нас обоих уже заготовлены паспорта от испанских генералов Вильякампы и Барсонкура для перехода в Тортосу. Я открылся ему во всем. Он понял меня как родной брат.
– Гм, если так, давайте его поскорее. Сегодня в ночь я отправляюсь.
– К чему так торопиться? – притворно стал возражать Выгановский.
– Долг платежом красен. Я хорошо выспался тогда у Иерусалимских дев под охраной вашей шпаги.
– Вернемтесь со мной на родину, – тихо проговорил Выгановский.
– Ни за что! Зовите этого человека.
Капитан покачал головой и вышел. Цедро отправился к своим солдатам с приказом:
– Хорошенько накормить лошадей, оружие держать наготове, чуть стемнеет – тронемся в путь!
Солдаты только вздохнули уныло, и все вместе – марш к лошадям!
В тот же день, под вечер, явился испанец. Это был высокий, ловкий и сильный мужчина. Он недурно объяснялся по-французски. Испытующе глядя на испанца, Цедро завел с ним разговор. Не доверяя себе, он повел его к Гайкосю и сказал вахмистру по-польски, что это за человек и какая на него возложена миссия. Прежде чем заговорить с испанцем, Гайкось долго разглядывал его исподлобья. Однако он не вынес дурного впечатления. Заявил только, что парень, видно, сильный, значит, надо держать его между лошадьми и глядеть в оба…
Дон Хосе надел мундир одного из улан, а тот остался в своем рабочем
Отставка
Вот уже несколько дней Кшиштоф поджидал в Тортосе Выгановского. Приказ, лежавший в канцелярии генерала Хлопицкого, был вручен испанцу, и тот, переодевшись в народный костюм, понес его немедленно в Морелью. Цедро под предлогом лечения лошадей, починки седел и т. п. затягивал свое пребывание в – Ну, повторяйте этот девиз себе и господу богу… Я больше не хочу. Ухожу.
Через минуту он продолжал с лихорадочным румянцем на щеках:
– Сегодня ночью у меня созрел такой план. Когда вы будете уходить отсюда со своими людьми, я дам вам проводника испанца. Чтобы его не узнали соотечественники, мы переоденем его в такой же мундир, как у вас. Я дам ему своего коня. Он проводит вас верным, ближайшим и совершенно безопасным путем в Тортосу.
– Что это за человек? Не продаст ли он меня за несколько сребреников? Видел я таких среди них, которые ради выгоды льнут к французам, но и у своих не прочь поживиться.
– Это верный человек! Я ручаюсь за него головой. Сотни раз испытал я его верность. Испанец-то он настоящий, но озорник и вольнодумец. Потому он и льнет к французам. Верит, что при их содействии в стране скорее расцветет новый порядок. Не думайте, это не продажная душа, не предатель. Я вам говорю, это испанец, но высшей культуры, ему чужд фанатизм мужиков, монахов и контрабандистов. Мне не раз случалось оказывать ему услуги. Не одну жизнь я пощадил, склонившись на его просьбы. По его слову, я щадил целые деревни, целые городки. Теперь он хочет отблагодарить меня, оказав мне какую-нибудь большую услугу. Вы вручите ему приказ об отставке, если он получен, – и больше ничего. Испанец мне его принесет.
При этих словах Выгановский с сердечной улыбкой положил руки на плечи Кшиштофа.
– Хорошо, – сказал Кшиштоф. – Я сделаю все, о чем вы просите. Но как вы думаете отсюда выбраться? Ведь один вы не выйдете, а отряд, насколько мне известно, должен еще долго здесь оставаться, до нового приказа.
– Да, до нового приказа. Этот человек, дон Хосе, выведет меня. У него для нас обоих уже заготовлены паспорта от испанских генералов Вильякампы и Барсонкура для перехода в Тортосу. Я открылся ему во всем. Он понял меня как родной брат.
– Гм, если так, давайте его поскорее. Сегодня в ночь я отправляюсь.
– К чему так торопиться? – притворно стал возражать Выгановский.
– Долг платежом красен. Я хорошо выспался тогда у Иерусалимских дев под охраной вашей шпаги.
– Вернемтесь со мной на родину, – тихо проговорил Выгановский.
– Ни за что! Зовите этого человека.
Капитан покачал головой и вышел. Цедро отправился к своим солдатам с приказом:
– Хорошенько накормить лошадей, оружие держать наготове, чуть стемнеет – тронемся в путь!