Пепельное небо

Бэгготт Джулиана

— Это сложнее, чем ты думаешь.

Они проходят еще немного.

— Откуда ты знаешь, где живет Прессия? Ты к ней часто заходил? — спрашивает Партридж, пытаясь отвлечься.

— Я познакомился с ней за неделю до ее дня рождения, а потом подбросил ей подарок.

Партриджу интересно, что же в этом мире представляет собой подарок. Еще ему не терпится увидеть, где живет Прессия. Он чувствует себя виноватым за то, что хочет увидеть их повседневную жизнь, прямо как турист, но он все равно спрашивает. Ему хочется знать, как тут все работает.

— И что же ты ей подарил?

— Ничего, что могло бы

хоть что-нибудь значить для тебя, — отрезает Брэдвел. — Они живут тут, неподалеку.

Партридж начинает привыкать к Брэдвелу. Этим комментарием он хочет сказать: «Заткнись и перестань задавать вопросы».

Переулок очень узкий, пахнет зверьем и гнилью. Дома построены прямо в рухнувших зданиях. Некоторые из них не более чем фанера, приставленная к камням.

— Вот он, — говорит Брэдвел. Он подходит к окну, которое выглядит недавно разбитым. Небольшие осколки стекла торчат из рамы. Они оба заглядывают в маленькую комнатку, видят стол, перевернутое кресло, тряпки на полу, которые могли быть постелью. Вдоль задней стенки стоят шкафы с распахнутыми дверцами. Партридж замечает табличку на двери «ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА».

— Что это был за магазин?

— Парикмахерская, но она вся разрушена. Задняя комната — это все, что осталось.

Партридж видит помятую птичью клетку на земле. С потолка свисает крюк.

— Выглядит так, будто тут никто не живет, — замечает Партридж.

— Это очень плохо, — говорит Брэдвел. Он подходит к двери и негромко стучит. Дверь оказывается не заперта и с легкостью открылась от стука Брэдвела.

— Эй! — зовет Партридж. — Есть здесь кто-нибудь?

— Его забрали, — говорит Брэдвел, бродя по комнате. Он открывает и закрывает шкаф, подходит к столу. Затем замечает что-то, висящее на стене, и пробирается поближе.

— Может, он просто вышел, — предполагает Партридж, подходя к Брэдвелу. Тот ничего не отвечает. Он смотрит на картинку, которая висит в рамочке из неровных деревянных полосок.

— Люди в очках в кинотеатре?

Партридж снимает картинку с крючка, чтобы получше ее рассмотреть.

— 3D-очки, — говорит Брэдвел. — Ей очень нравилась эта картинка, я не знаю почему.

— Это и есть тот подарок, что ты ей подарил?

Брэдвел кивает. Он выглядит потрясенным.

Партридж переворачивает картинку и замечает с задней стороны лист бумаги. Он весь в сгибах и покрыт золой и пеплом. Партридж едва может различить слова. «Мы знаем, что вы здесь, наши братья и сестры. Однажды мы выйдем из Купола и присоединимся к вам. Пока же мы благосклонно наблюдаем за вами издалека».

Он смотрит на Брэдвела.

— Послание, — объясняет Брэдвел, глядя на маленький кусочек бумаги, — оригинал.

Партридж чувствует, как у него холодеют руки. Его отец одобрил Послание. Это было частью плана, с самого начала. Братья и сестры.

Партридж снова вешает картинку на крючок. У него сводит желудок.

— Они забрали его, — бормочет Брэдвел и подходит к подоконнику. Пол усеян стеклом и небольшими кусочками металла и проволоки; некоторые из них с белой тканью. Брэдвел поднимает что-то и сжимает в руке.

— Что это? — спрашивает Партридж.

— Одно из созданий Прессии, — отвечает Брэдвел. — Она их мастерит. Ее дед показывал мне некоторых. Он очень ею гордился…

Теперь Партридж понимает, что перед ним

бабочка с серыми крыльями и небольшой дырочкой для ключика над проволочными ребрами.

— Они обменивали их на рынке. Возможно, дед пытался их спасти. Похоже, здесь была борьба.

Похоже на правду. Партридж легко может себе это вообразить, видя выбитое окно, сорванную с крюка клетку и опрокинутое кресло.

— Она осталась единственная, эта бабочка.

Партридж подходит к погнутой клетке. Он поднимает ее за небольшое кольцо, прикрепленное сверху, и вешает обратно на крюк.

— Кто бы ни был в клетке, наверняка убежал — произносит Брэдвел.

— Может, это и к лучшему, — отвечает Партридж. — Теперь он свободен.

— Ты так думаешь? — спрашивает Брэдвел.

Партридж не уверен, что лучше — сидеть в клетке или быть выпущенным на свободу в этот мир? Это вопрос, на который ему придется дать ответ. Хочет ли он вернуться в Купол?

ЛИДА

ПАЛЬЦЫ

Лида сидит под маленьким прямоугольным окошком и смотрит в него. А что еще остается делать? Сидеть на коврике, который она сплела? Она намешала в нем все возможные цвета, отвратительные сочетания. Пришлось засунуть коврик под простыню, лишь бы не видеть его.

Фальшивое окно, мигающее на стене, наполняется сумеречным светом. Оно мерцает, будто это листья создают такую рябь. Интересно, в каждой ли палате такое фальшивое окно? С ним что-то не так; глядя на него, Лида чувствует, что ею манипулируют. Лишенная какой бы то ни было реальной точки опоры, она ощущает, будто приют контролирует само Солнце. Даже внутри Купола они полагаются на Солнце, как на мерило дня и ночи. Без него она чувствует себя еще более потерянной и одинокой.

Палата Лиды находится в конце зала, и девушке видны окна напротив. Все они сейчас пустуют. Кто-то, наверное, ушел на терапию, кого-то отвели на общий прием пищи. А кто-то, видимо, сидит на своей кровати, или шагает по палате, или думает о своих фальшивых окнах.

Вдруг кто-то показывается среди ряда окон. Расплывчатое и бледное лицо той самой Рыжей. Ее светлые брови еле видно. Это придает ее облику пустое выражение. Рыжая смотрит на Лиду глазами, полными тревоги, тем же самым странным, ожидающим взглядом, каким она смотрела на нее в комнате труда.

Лиде становится стыдно за то, что она накричала на нее. Рыжая просто напевала, всего лишь пыталась скоротать время. Разве это преступление? Она решает загладить вину и машет Рыжей через окно.

Девушка тоже поднимает руку, но затем прижимает пальцы к стеклу. Начиная с мизинца, она начинает поднимать и прижимать каждый палец, по одному разу, подряд, отображая какой-то ритм. Она сумасшедшая, думает Лида, но так как больше смотреть не на что, продолжает наблюдать. Мизинец, безымянный, пауза. Средний, указательный. Пауза. Затем быстро большой палец, мизинец, безымянный. Средний, указательный, пауза. Большой, мизинец, пауза. Затем снова быстро безымянный, средний, указательный, большой палец, мизинец. Затем, по три: безымянный, средний, указательный, пауза, большой, мизинец, безымянный, пауза, средний, указательный, большой, пауза, мизинец, безымянный, средний. В этот момент Лида понимает, что это песня. Но не по нотам, как на фортепиано, а только ее ритм.