Пепельное сердце

Блазон Нина

«Еще».

Теперь Саммер стало действительно страшно.

— Это означает, уже есть несколько бессмертных? И их Зоря мертвы?

— Да. Все указывает на это. Леди Мар собирает последние труппы для большого штурма. Она надеется, по крайней мере, освободить взятых в плен Зоря, прежде чем они будут убиты. Или найти Индиго. Она не может убить его, но может заковать в цепи, чтобы он не совершил еще больше убийств. Убить его можешь только ты. Но не мне тебе это рассказывать.

— Я понимаю, — сказала Саммер сиплым голосом. — Моя жизнь против жизней Зоря.

Поэтому ты здесь. Изысканное приглашение на пляску смерти?

Анжей одарил ее ослепительной улыбкой, и на мгновение она снова увидела в нем мужчину, с которым могла и поссориться и посмеяться. Но по-другому, не как Любимый.

— Нет. Я пришел сказать прощай. Просто хотел, чтобы ты знала, что происходит. Если тебе все это не важно, я не буду уговаривать тебя, помочь нам. Может, наше время прошло, и настало время бессмертных.

— Я не могу вам помочь, Анжей! Но вы найдете его. В лагере он взял себе имя Гереза и скрывается там под видом писаря. У него раскосые глаза и острый подбородок, он напоминает рысь. А на левой брови у него шрам.

В ее собственных ушах эти объяснения звучали как-то странно. Анжей неподвижно смотрел на нее, так что она замолчала.

— Твое решение, — сказал Анжей.

Саммер опустила голову, сжала кулаки и закрыла ими глаза. У нее вдруг заболела голова, как будто она не спала несколько дней.

— Мне... надо подумать, Анжей.

Он больше ничего не ответил. А когда она опустила руки и открыла глаза, то увидела, что была одна.

Саммер на цыпочках вернулась в комнату с камином и забралась в кровать к Любимому. Ее бабочки сели на стойки из слоновой кости, ее руки и волосы. Редко она могла долго находиться во второй реальности, но сейчас в ее свете девушка рассматривала профиль Любимого, его мягкий, слегка улыбающийся рот. Он не проснулся, когда Саммер прильнула к нему и уткнулась лицом в его шею, но он как всегда обнял ее и притянул к себе. Несколько шкур соскользнули вниз, и ее правая нога лежала на гладкой слоновой кости. «Это началось здесь», — подумала она. — «Именно в этой кровати, после нашей совместной ночи, я решила, что хочу быть человеком и не вернусь к Зоря».

Одна из бабочек ползла по ее руке.

— Убирайтесь! — прошептала она, и все бабочки взлетели и растворились в воздухе. Теперь ее окружала темнота человеческой ночи. Но самое ужасное было то, что она все еще – или снова? – чувствовала себя Зорей. В темноте ночи она видела Бельен, Халимар, Вий и остальных.

«Украденное время. Мы оба живем им, Индиго и я».

Еще ни разу она не признавалась себе в этом, но она и Индиго были не такими уж разными. «Мы оба сделали все, чтобы обмануть Леди Смерть».

Любимый почувствовал ее беспокойство, пошевелился и в полусне погладил ее волосы.

— Что такое, ледяная фея? — пробормотал он. — Снова не можешь уснуть?

— Могу. Я просто... плохо спала. Спи дальше.

«Любимый и я всегда будем в бегах, пойманные в бессмертии».

Самое ужасное в сомнениях было то, что они подкрадывались как снежная кошка и крепко хватали добычу.

Лежа рядом с Любимым и прислушиваясь к его дыханию,

девушка попыталась представить себе мир без смерти. Пыталась понять, каково было бы быть бессмертным. Не сегодня, а через сто или двести лет. Когда Зоря исчезнут одна за другой. А люди станут новыми богами. Хотя ей было жаль подругу, Саммер представила как она, раненая, лежит при смерти. В одиночестве, которое делало последние часы Зоря такими ужасными. А потом она увидела перед собой Любимого, как он проснулся в пустой постели. Представив это, она еще больше чем когда-либо почувствовала себя человеком.

Саммер не знала, сколько часов прошло, должно быть была уже полночь, когда она, поцеловав спящие губы любимого, встала.

— Спи дальше, — прошептала она голосом Зоря. — Я люблю тебя, Любимый!

***

Ее окружил дурманящий, свежий запах ледяных цветов, когда она пошла босыми ногами по снегу к освещенному луной плато.

Анжей сидел спиной к ней в снегу и смотрел на море. Он выглядел каким-то сказочным персонажем. Крылатый плащ укутывал его и, казалось, сливался с мерцанием снега. Зимний ветер трепал его волосы. Саммер села рядом с ним. Так они и сидели некоторое время, глядя на горизонт. Постепенно к ней возвратились бабочки, отважились подлететь поближе, пока, наконец, снова не окружили ее. Саммер знала, что Анжея тоже сопровождал рой, который принадлежал только ему.

— Нет, это не обычные стрекозы, — сказал он, хотя она и не спрашивала. — Это королевские стрекозы, зеленые и лазурные, с прозрачными крыльями. Ты знала, что многие люди считают их предвестниками бессмертия?

Саммер улыбнулась, но на сердце у нее было тяжело.

— Ты и вправду никогда не сомневался? Ни разу не возникало мысли, что ты мог бы меня спасти или уберечь? Ни разу, Анжей?

Он вздохнул.

— Возникало. Хотя ты мне, наверное, не веришь. Я страдал и много раз сомневался. В тот вечер, до того как мы поднялись на корабль, я почти решил окончательно отпустить тебя. Я по-своему любил тебя. Так, как может любить Зоря.

— Этого было недостаточно! — выпалила я.

Только теперь он повернул голову. Его глаза пылали, тени от крыльев невидимых стрекоз промелькнули над его лбом.

— Я любил тебя не как человек. Не упрекай меня в этом. Я такой, какой есть, Тьямад. Я никогда не хотел быть человеком. Даже когда с разрешения Леди Мар был человеком среди вас. Как ни крути, для нас с тобой не было другого выхода. Это было твое решение обмануть Леди Мар. Я был твоим поисковиком. Ты нарушила наш закон.

Его голос был подавленным, когда он произнес эти слова, но в нем не было виноватых ноток.

«Я никогда хорошо его не знала», — подумала Саммер. — «Потому что смотрела на него глазами человека».

Девушка попыталась ощутить злость по отношению к Анжею, но не находила ее в себе.

— Каждой Зоря отведено свое время, — продолжил Анжей. — Некоторые живут вечно. Некоторые только ради одного поцелуя. Они не должны погибать как люди, от чужих рук. Никто не должен менять мир и ход событий.

— Нет! Люди, — вырвалось у Саммер.— Индиго. Другие бессмертные. Они свергнут Леди Смерть с престола.