Пепельный блондин
Шрифт:
– Значит, они уехали на ней, – эхом повторил мои мысли муж. – А как они сюда попали?
– Пришли? – предположила я.
– Откуда? Из лесу, вестимо? – разозлился Николай. – Хотя…
Мы проверили забор за домом. Он был высок и не поврежден. Неприступная стена из бетона с колючей проволокой по верхней части. В одном месте колючки не оказалось – она была вырезана и брошена на снег. Следы около этого места сохранились слабо – снег уже сильно стаял, была слякоть и грязная каша. Но можно было догадаться, что грабители просто приставили лестницу, забрались по ней, перерезали колючку, спрыгнули
Они пришли около четырех утра со стороны леса. Кто они и сколько их – черт его знает. Минимум – трое, их мы слышали в доме. Может быть, был кто-то еще. Они отключили свет – у них был инструмент, который бывает только у профессиональных электриков, которым приходится отключать кабели под напряжением. Потом они перерубили кабель генератора.
– Причем получается, они знали, что у нас генератор, на котором тоже может сработать сигналка! – горячился Николай. – Это был кто-то из своих. Я вообще теперь начинаю думать, что это был кто-то из моих же ребят. Уж очень профессионально работали.
– Они могли просто предположить, что большой загородный дом может быть оборудован как сигнализацией, так и генератором. Нет? – возразила я. – И уже тогда есть буквально пара мест, где стоит искать генератор. Гараж – первое из них, не правда ли?
– Ну, не знаю. Все это подозрительно. Значит, они отрубили энергию. Выбили стекло, влезли в кухню.
– Они его не выбили, они его тихо вырезали стеклорезом, – пояснил «Пушкин».
– Поэтому мы не слышали звуков. Их не было, – кивнула я.
– Вы помните момент нападения? – спросил участковый.
– Нет. – Я покачала головой, от воспоминаний сегодняшнего утра меня снова бросило в дрожь. – Я проснулась оттого, что мне заткнули рот и натянули мешок.
– Вот этот? – Александр Сергеевич поднял с пола мешок. Я бросила на него взгляд и поняла, что больше не могу. Я села на пол, опустила плечи и разрыдалась. Это было уже слишком для одного дня.
– Ну-ну, не надо. – Коля склонился надо мной. – Не плачь. Все уже хорошо. Все будет нормально. Иди полежи в гостиной. Я развел огонь в камине.
– Да. Я пойду. – Я кивнула, с трудом поднялась и спустилась на первый этаж. Дом, который я всегда так любила, теперь пугал меня. Я подумала, что вообще-то зря я не уехала отсюда со «Скорой». Помощь мне определенно требуется. Ничто уже не может быть теперь нормально. Я зашла в гостиную, где было теплее и светлее – уютный свет от камина всегда приносил мне душевный покой. Я замоталась в плед, забралась с ногами на диван и попыталась расслабиться.
В этот самый момент я вдруг заметила, что чего-то не хватает. Какая-то пустота, пропущенная деталь, вычислить которую мне удалось только через пару минут. Пустота висела над камином, как раз там, где до этого гордо обитали мои синички. Боже мой, эти придурочные грабители взяли и моих синичек? Они украли моих синичек! Моих синичек украли воры! Я начала громко и безудержно хохотать, биться в хохоте, как в конвульсиях, в истерике. Мне было так смешно, так смешно! Коля вбежал в гостиную с перепуганным лицом, а я не могла сказать ни слова, только ржала, как конь,
Глава 7
Трудности сближают
Алинка стояла возле окна своей Сашенькиной квартиры на восьмом этаже. Квартира была большая, прокуренная и какая-то холостяцкая, несмотря на присутствие в ней женщины. Или даже вопреки этому. Сашенька держал Алинку на положении то ли любовницы, то ли домработницы. Во всяком случае, у нее не было права менять здесь что-то, покупать мебель или вешать занавески по своему выбору. Зато немытая посуда считалась преступлением века. Сашенька был тот еще гусь. У него, как и у всех ему подобных, имелось две бывших жены и действующая в своих интересах дочь. Вешать на свою шею третью жену он не собирался, о чем часто говорил напрямую. Алинка не уходила. Любовь зла.
– Что сказала полиция? – спросила она, оторвав взгляд от автомобильной пробки под окном. Сашенька жил на Бульварном кольце, и из окон их дорогой квартиры открывался прекрасный вид на парк. Теперь парк еще и подсвечивался красными и желтыми огоньками стоп-сигналов. Красота по-московски. Машины утопали в жидкой грязи. Весна пришла только к маю. Московская весна настолько сурова…
– Полиция? – ухмыльнулась я. – Говорит, что сделает все возможное, и просит денег.
– Денег? – покачала головой Алинка. – Еще денег?
– Домушники, забравшиеся в деревенский дом, – это не бог весть какой случай, чтобы подрывать экспертов, снимать их с убийств и грабежей, – пожала я плечами.
– Деревенский дом? Ты шутишь? Вы же чуть не умерли! Вы пролежали связанными больше четырнадцати часов!
– У них ограниченные ресурсы, – добавила я с сарказмом.
– Именно! Им только ресурсы подавай. Ну, хоть отпечатки пальцев что-то показали?
– Отпечатков не было. Эти, – я сделала многозначительную паузу, – не забыли надеть перчатки. Николай сказал, что работали профессионалы. Он вообще сначала подумал, что это кто-то из знакомых пошутил. Ну, потом, конечно, разобрался, что все всерьез.
– Пошутил?! – вытаращилась Алинка и подлила мне вина. – Хороши шуточки. Ну а он-то сам что думает? Кто мог это сделать? Кто-то из знакомых?
– Определенно, те, кто пришел, знали, куда идут и зачем. Ничего не оставили, кроме следов на мокром снегу. Но и те смыло, пока деятели из полиции догадались прислать спецов. Так что шансы, конечно, есть… Но они тают, как тот самый снег. И черт с ним. – Я зло тряхнула головой и залпом допила вино.
– Ну а много ли взяли? – спросила Алина, глядя на меня усталыми, в сеточках морщин, но все еще красивыми карими глазами.
Нет, подумала я. Она ничего не знает. Этот вопрос… Если бы она что-то знала – она бы не стала его задавать. Взяли же реально много. Полмиллиона долларов. Не наших – чужих. Тихий ужас и самый страшный ночной кошмар Николая. О том, что в ту ночь в нашем доме ночевала такая куча денег, я узнала только через несколько дней после ограбления. Я узнала об этом после того, как у Николая поехала крыша.
– Представляешь, украли моих синичек.
– Да что ты! – хихикнула Алинка. – Может быть, они теперь всплывут в чьих-то частных коллекциях?