Per aspera ad astra II B
Шрифт:
— Это как? — чужие слова, казалось, растолкали все мысли в голове у десантника, оставив там только этот вопрос. Судя по тому, как удивленно вытянулось лицо старичка вопрос бесконечно глупый с точки зрения аборигенов. Впрочем, секундой позже удивление сменилось подозрительностью, и возница выхватил из-под облучка крохотный арбалет.
— Тать дорожный, что ли? — грозно спросил старичок, нацеливая оружие точно в левый глаз десантника. — А дружки где — небось, засеку ладят? Да вот шиш им, — возница яростно ткнул под нос Уланову кулак с
— Эй, куда! — эта фраза у десантника вышла неожиданно жалобно, — Я ж тут… погибну!
Как ни странно, нелепый пафос последней фразы успокоил старичка — арбалет снова исчез под козлами, а олени, повинуясь могучему рывку поводьев, снова замерли неподвижно.
— А, так ты добрый человек, — пробормотал возница. — Закружила-заблудила тебя метелица, с пути-дороги сбила, да только не догубила. Ты куда путь держишь?
— Туда, где тепло, — зубы десантника принялись отплясывать что-то зажигательное, и на миг Уланов начал всерьез опасаться за их целостность. — Куда угодно.
— Так нам по пути, мил человек, — старичок гостеприимно сдвинулся на край облучка — насколько позволяли веревки, которыми он себя привязал к саням. — Садись рядом, да держись крепче — метелица стихает, сейчас мы шибче пойдем!
За остаток ночи, пока действие «Ведьминого лога» еще продолжалось, почтовые ящики нескольких посольств стали богаче на одно подметное письмо каждый. Все их писал дроид — во-первых, сымитировать чужой почерк для него было парой пустяков, а во-вторых, в этом случае ни один чародей не мог определить ни личность, ни даже расу доброжелательного анонима.
Последнее письмо кануло в угольно-черную щель почтового ящика, и низкорослая тень в три прыжка пересекла улицу, скрывшись в кустах шиповника.
— Готово, — Гарин стащил с лица серый вязаный чулок, позаимствованный с бельевой веревки в каком-то из дворов. — Борода не торчала?
— Неа, — отозвался штурман. — Просто выглядело так, словно под маской, кроме головы прячется целая борода.
— Не страшно. От этого всегда можно отпереться, — гном, глубоко вздохнув, протер потное лицо импровизированной маской. — Так, что еще осталось?
— Немного террора и запугивания — раз, — дроид сверился с объемистым списком. — Похимичить с нарядами америтского посла — два. Сорвать мобилизацию Мозесу II — три. Ну, и организовать небольшую войну с участием Америта — четыре.
— Там записано, как это все делать? — гном широко зевнул — усталость, а с ним и неизбежное похмелье брали свое.
— Достаточно подробно. Вдобавок я записал весь наш разговор, — дроид похлопал себя по светящейся груди.
— Замечательно. Тогда — предлагаю на этом закончить. Завтра нас ждет невыразимо отвратительный день.
Когда упряжка приземлилась у западной заставы Стилайта, лицо Уланова было
— Ну, все, уже все, человече, — возница, шустро отвязавшись, принялся вынимать Уланова из своей повозки. Похоже, он счел свою миссию исполненной, и далее собирался путешествовать один. — Отцепляйся же! Вот же остолоп…
Замерзшие пальцы десантника потеряли былую цепкость, и только это позволило старичку избавиться от попутчика. Стража, укрывшаяся в теплой избушке у края подъемного моста, неприлично ржала в голос, и только двойные стекла в панорамных окнах избушки спасали Уланова от осознания собственного позора.
— Вот и все, человече, — стоило десантнику оказаться на заснеженной мостовой, как старичок тут же повеселел. — Там — тепло, понял? Там, — он ткнул в сторону моста, явно сомневаясь в умственных способностях десантника. — А теперь — бывай здоров!
Возница снова взгромоздился на облучок, тщательно привязал себя к повозке многочисленными веревками, оглушительно свистнул и… исчез, словно его тут никогда и не было. Только следы полозьев на мостовой показывали, что тут всего секунду назад стояли тяжело груженые сани.
Если бы в родном мире Гарина существовали газеты, его ночные проделки обеспечили бы им потрясающий тираж уже на следующий день.
Посол Ордена орла и перчатки — весьма влиятельной организации и, между прочим, верного союзника Америта — неожиданно узнал, что его нежная супруга приняла обет взаимопомощи чересчур близко к сердцу. Короче говоря, высокородный маркиз обзавелся парой шикарных завитых рогов — прямо как королевский тур на дружеском гербе. Виновник, первый секретарь посольства, к великому сожалению рогоносца, успел скрыться, прихватив заодно десяток документов, каждый из которых, по уверению америтского консула, стоил не менее пуда золота.
Торговая гильдия Вольного моря, проведя внеочередную ревизию портовых складов, обнаружила, что, вопреки заверениям хранителя, три четверти помещений абсолютно пусты. Более того, судя по следам на полу, их заполняли товарами только на время плановых ревизий — чтобы оттянуть неизбежный конец. Сам же кладовщик ничего внятного по этому вопросу сказать не смог, для начала сославшись на традиционных мышей и крыс, а потом — картинно упав в обморок.
Остальные организации, «облагодетельствованные» Гарином, хранили ледяное молчание — но гном был уверен: через пару дней и они заговорят. Впрочем, они всегда славились особо взвешенным подходом к решению внутренних проблем.