Per rectum ad astrum
Шрифт:
— Что вздыхаешь, дружище?
— Да — вот, — Тимур неопределённо взмахнул рукой, — Понимаешь…
Рус взглянул на компаньона:
— Нет. О чём ты?
Автопилот включил выравнивание, и машины неспешно ползли в потоке, чётко выдерживая дистанцию. Сами по себе. Тимур опять вспомнил бывшую супругу. Романтику первых встреч, захватывающую дух влюблённость, у него превратившуюся в любовь, а у неё… во что-то похожее… И всё было здорово, но появилось у неё странное томление, раздражительность, которая прошла… чуть позже, после одного неприятного события. А он, как ни старался, избавиться от обиды и от комплекса ущербности долго не мог. Пока один знакомый психотерапевт, не подсказал
— Мне показалось, она хотела познакомиться, — Тимур опять неопределённо показал рукой.
На самом деле, он чётко осознавал, что именно Руслан вывел его из депрессии. А не все психологи, вместе взятые. И Тим был ему за это честно, по-мужски… даже немного по-собачьи, предан. Но!..
… объяснять Руслану тонкости душевных переживаний? Тим как-то попытался… в самом начале знакомства. Рус тогда скривился и заявил, что от этой белиберды у него зубы сводит. А дамские заскоки — не повод для переживаний. И вообще — пошли в спортзал, я тебя бить научу. По-настоящему. Круче чем в интерактивках. И фильмах. Это очень интересно, и помогает справиться с ситуацией! Сейчас — поверь. Потом — поймёшь.
И Тимур поверил. А потом и понял. Сколько раз он в мучительно-сладостных грёзах бил любовников жены! Так, как научил его Руслан, жёстко и быстро. Но их много, всех всё равно не перебьёшь, женщина других найдёт. Поэтому «страдал» от побоев только динамический манекен в спортзале. И в один прекрасный момент Тим просто переболел. Понял, что он выше этого. Странно, немного непонятно как именно, но «бойцовская» терапия Руслана сработала.
— Познакомиться? — Рус недоверчиво взглянул в окно, чуть поправил зеркало, что бы увидеть отставшую полуспортивную машину; соседний ряд шёл заметно медленнее, — Да ладно тебе… перестроиться в наш ряд она хотела. Бабёнки все склочные, упрямые, спесивые. Наглые. Не пустит никто. Найдут способ удариться так, что потом по судам затаскают и бешеные компенсации заставят платить. А тут — вдруг! — она двух мужиков в машине увидела! Мы — мужики. Мы — должны! Не потому, что должны, а потому что — мужики. Всегда! Бабёнку пропускать. Беречь, холить и лелеять. Раньше, потому что она — слабое существо, теперь, потому что оно — сильное! И не нам с ними тягаться.
«Бабёнками» Рус называл всё, точнее всех, кого не считал мужчиной, все остальные половые разновидности.
Тимур бледнел всё больше, а при последних словах, так и вовсе потемнел лицом. Сознание опять резанула картина, которую застал раз, вернувшись домой просто раньше… И вот эти слова, сказанные схваченному за волосы Тимуру: «… посмотри сюда. Видишь? Оценил? Не тебе, дружок, с ним тягаться, смирись и не выдрючивайся! Понял?»… снова всколыхнули давно и тщательно заглушаемую душевную травму… чувственные дамы и наглые профессионалы…
— Не трави душу, Рус. И так тошно.
Руслан замолчал и удивлённо глянул на друга.
— Рус, ты своим женоненавистничеством достал уже, веришь — нет? Как так можно? Заранее считать всех женщин плохими?! Я вот уверен — среди них и хорошие есть!
Брови Руслана, от удивления, влезли на лоб и стали домиком. Он внимательно взглянул на Тимура, качнул головой каким-то своим мыслям, но так ничего и не сказал.
До поста ГАИ доехали молча.
Девчонки, за стационарными сканерами, статные, фигуристые, тренированные. В
— Какие лошадки породистые, — не сдержался Рус, — Я бы вот ту за попку ухватил. И подержал…
— Она тебе ухватит! — Тим мгновенно оттаял и живо представил серию затрещин и судебных разбирательств, — Нам обоим мало не покажется…, — Он вздохнул, — Но выглядят, конечно, классно… мне нравятся женщины в униформе — впечатляет. На них столько электронных штучек! Интересно, а раньше, у женщин, какая форма была?
— Раньше? — Рус странно ухмыльнулся, — Раньше, не поверишь, мужик — хапуга был. С сигаретиной в зубах, над дряблым животом и полосатой палкой в руке.
— А полосатая палка-то зачем? — изумился в свою очередь Тим.
— О-о-о, — ухмылка Руса из странной превратилась в глумливую, — тут, дружище, не обошлось без магии! С её помощью гаишники древности могли остановить любую машину и потребовать с проезжающего мзду. Причём, как правило, без повода!
— А при чём здесь магия?
— При тебе. Ты же в сказки веришь.
— Не понял…, — в голосе Тима зазвучала обида.
Рус вздохнул. Мысленно пожал плечами и сделал ещё одну попытку:
— Тим, даже после всего, что ты претерпел от дам, ты продолжаешь считать, что они — «хорошие». Слово-то какое… дурацкое, право слово! Всё пытаешься виноватых искать…
— А что, — взъерепенился Тим, — Они, по-твоему, плохие?
— Соглашусь с тобой сразу же, как только объяснишь мне значение слова: «хорошие», — мгновенно отозвался Руслан.
Ну, на эту-то тему споры вспыхивали часто. То есть, как только у Руслана появлялось несколько свободных минут, чтобы провести их с Тимом. И не только касаемо женщин. И Тим не только не мог понять, почему ему никак не удаётся объяснить Руслану, что есть «хорошо», а что — «плохо»; но и почему Рус сам этого не понимает. Ведь добро и зло — это же очевидно. И, что хуже всего, Руслану постоянно удаётся запутать Тима и «усадить его в лужу», повыворачивав и «хорошо» и «плохо» наизнанку. Поэтому Тим снова надулся.
Рус коротко взглянул на изображающего обиду приятеля, качнул головой. Попытался отыскать что-нибудь подходящее к случаю у классиков, с ходу не нашёл, вздохнул и продолжил то, что уже начал:
— … ещё ты дремлешь, друг прелестный, пора красавица, проснись, открой сомкнуты негой взоры, на встречу утренней Авроры звездою севера явись…
— Ого! — удивление Тима мгновенно достигло апогея, он даже забыл обиду изображать, — Ну ты даёшь! Это про кого?
— Да вот… — обронил Руслан и замолчал.
Тим ждал, не шевелясь, почти не дыша. Сейчас спугнёшь неосторожным словом, он замкнётся, вообще ничего не расскажет. Неужели влюбился?! Главный женоненавистник, идеолог реабилитационного клуба «разведённых мужчин». Влюбился?! Не просто же так стихи сочиняет!? Да ещё такие… такие…
Тим подождал ещё немного, не дождался, робко напомнил:
— Так про кого это?…
— Да вот, и я думаю, про кого…
— Хм-м, — Тим потёр пальцами висок, повторил, — «друг прелестный»? «красавица»? Может транссексуалу? Или принчипексе? Они весьма отзывчивыми бывают, не злые, в отличии от королевцев…