Per rectum ad astrum

Носов Павел

— Так идём-то куда?

— О-о-о! Яна, поверь мне! Такое явление нужно «щупать» от входа, поэтому — парковочный ангар. Можно, конечно, пригласить их в кабинет… но, поверь — это «блюдо», нужно вкушать оттуда!

Катерина затащила её в лифт. Мягко дилинькнуло, бесшумно закрылись двери, огонёк побежал по сенсорной таблице, считая этажи.

— Ладно, соблазнила, считай. Теперь давай факты, — Яна проводила взглядом ползущий вниз световой маркер.

— Клуб реабилитации разведённых мужчин!

— Сколько их по стране… — обронила Яна, не особо, впрочем, обольщаясь. Неприятно кольнуло предчувствие, не в первый раз уже.

— Этот — особый, — отрезала Фирсова, — тот мужской отряд космонавтов

проходил свою реабилитацию именно в этом клубе!

— Что — все?! — ужаснулась Джамбина, — Фирсова, я тебя убью. Ты понимаешь, что это может означать?!

Световой маркер замер, опять тихонько дилинькнуло, двери бесшумно скользнули в стены.

— Думаю, ничего особенного, Мать, — Катерина легко шла впереди.

Крепкая, широкобедрая, гибкое тренированное тело… она великолепна в униформе и, всё ещё молода. Это тоже кольнуло, чисто по-женски, не сильно, но не вовремя, Яна мысленно одёрнула себя — не об этом сейчас! Мужчины с мотивацией! С интересом к космической программе! К её программе! Причём все из одного клуба. Потрясающе. Чудно, конечно, в наше время мужчин в чём-то таком подозревать, не те нынче мужчины. Но странность ситуации покоя не даёт.

Не женщины учёные, космонавты — у этих мотивы есть, но вывихнуты под хитрым углом каким-то. И вывих этот вправить всё никак не удаётся. Не её девчонки, тщательно отобранные и выпестованные совместными с Софьей усилиями. Ими, вся космическая программа воспринимается как элитное развлечение, недоступное гламурному быдлу. Что поделать, жертвы среды обитания, здесь всё за развлечениями. Жизнь так устроена: вытянуть скучную лямку социальной обязаловки три дня в неделю по шесть часов с перерывом на обед, и — в отрыв, кто кого перегламурит и оттопырится круче. Нет! Тут прослеживается реальный интерес. Катерина сама не поняла, что сказала: «…нравится им!». Вот ведь в чем фокус! Им работать «нравится», а не развлекаться. И не просто работать где-то, а на космос. И не просто «на космос», а на межзвёздную экспедицию. И, явно ведь, перерабатывают социально обязательный лимит. И вот в чем вопрос:

Чего вы хотите на самом деле, мальчики мои?

Или не мальчики?

— Неужели снова мужчины, — подумала она вслух, — Настоящие мужчины…

— Ну, если принимать доисторическое определение «настоящего мужчины», то «настоящий» только один. — Неожиданно ответила Катерина, — Второй — юрист, бухгалтер, делопроизводитель.

— Три в одном? — усмехнулась Яна, — Хорошее воспитание, состоявшаяся мать, мудрый отец, перспективная жена…

— По мне, так второй, как раз, интереснее… как мужчина. Был за женой, разведён, — Катерина пустилась в размышления «на тему», — Не без недостатков, понятно, со странностями… ну да кто без них. Я б женилась на нём… э-э, на таком…

— Не отвлекайся, Кать.

— Не отвлекайся! — проворчала Катерина, — Мне уже и о семье подумать пора!

— Катерина! О деле!

Самое скверное, что мне её даже утыкнуть нечем, подумала Яна. О святом ведь для каждой девки заговорила. И плевать, что рожать не хотят — инстинкт «гнездования» пока ещё действует, пускай не у всех и через пробирку, ну хоть что-то! И как объяснить ей то, что сейчас не до этого, не до чепухи. Для Катерины-то это не чепуха совсем. Она… да и не только она, все почти — не осознали ещё — им в КОСМОС уходить придётся. Всё ещё живут прежними, земными проблемами… И по сравнению с тем, что над ними сейчас нависло… не до матримониальных планов, в самом-то деле. А Яна ощутила, вдруг, опасность. Нет — ОПАСНОСТЬ. Не поняла ещё, откуда эта опасность на них взглянула, но под ложечкой сосёт так мерзко, так противно… и не отпускает никак. Только усиливается и… усиливается. Не объяснить. Да что там «не объяснить», понять-то не удаётся. Да и как

понять ОПАСНОСТЬ, если до сих пор «самым страшным кошмаром» было нарваться на скандал, или облажаться где-нибудь на тусовке и получить ушат помоев? Да и то, контора прикроет. Нам, ведь, давно уже всерьёз не угрожает ничего! Мы нюх на опасность потеряли. Я даже предположить не могу, что нам внутри страны всерьёз угрожать может, не то, что понять. И посоветоваться не с кем, старшая Мать безопасности — это я.

Мысль эта, вроде и тяжелая, и пугающая, проскочила быстро, но не обескуражила. Лишь заставила морально собраться. Чувствуем опасность? Значит, будем её искать.

— О деле, Кать. Ты пугаешь сюрпризами, ведёшь разговор о настоящих, «доисторических» мужчинах. Конкретнее, пожалуйста.

— О-о! Руслан — атавизм, объект для диссертации психиатра. К нему подходить жутко, оторопь берёт. Я поэтому и говорю, что… смотреть надо.

— Ого! Всё так серьёзно? Ладно, сестра, возможно, это как раз то, что нам нужно. Давно надо было с этой бандой разведенцев познакомиться. А то, из твоих отчётов толком не понятно ничего… информации — вагон, аналитика — на уровне колледжа для мальчиков, выводы — от восторженной шоу-дивы. Этот, как его… Руслан? Он вменяем?

Катерина проглотила «бестолковую непонятность» своих отчётов без комментариев, честно попыталась прокачать ситуацию на тему: «что там не так?», с ходу не сообразила и начала отвечать:

— Полностью, в определённом смысле. А «объект диссертации»… хм-м, он — непонятен. Нас-то он понимает, я думаю, возможно, лучше нас самих… Это мы его — нет… Он… он древний какой-то. Очень специфичный взгляд на жизнь…

— Ладно. Обсуждение непонятностей отложим. Чем занят твой «древний»? По жизни, так сказать.

Они вышли в парковочный ангар, сравнительно небольшой, неплохо освещённый, казённый до неприличия. Шестнадцать парковочных тарелок, пост охраны на въезде.

— Всё, здесь стоим, — заявила Катерина, — Просто посмотреть, как они из машины будут выходить — оно того стоит. Если уж «руками щупать» это явление, как ты хотела, Мать, то начинать отсюда нужно. Руслан — он, правда, необычный очень.

Яна вздохнула.

— Катька, ты меня до инфаркта на нервной почве доведёшь! Что ты мне тут шоу устроить пытаешься?! Ты ж не в музее экспонат демонстрируешь. Это ж человек живой! И, судя по твоим словам, очень неординарный. Непонятный даже. Как не поймёте вы главного, непонятное — опасно! У вас чутьё на опасность должно срабатывать сразу, как что-то непонятное встретили.

Яна посмотрела ей в глаза и досадливо встряхнула головой. Катерина пережидала нравоучение спокойно и терпеливо. Типа «всё я знаю, всё поняла, из уважения к Вам мирно дослушаю до конца…».

— Так ты не сказала, чем занят твой «экспонат» по жизни. Ну, давай не томи!

— Да там всё прозрачно, Мать! Вроде как историей занимается… даже в клубе каком-то историческом состоит. Только, дурью они там маются — моё такое мнение. Чего в прошлом копаться? Ну, было и прошло — чего там ворошить!

Джамбина нахмурилась. Историей, значит? Ой, как плохо всё!.. всё хуже и хуже…

Катерина подняла руки:

— Всё-всё, поняла, молчу. Историки — уважаемая профессия! дармоеды…

— Ближе к теме, Кать! Руслан?

— Ну, он ещё проводит психологические тренинги с разведенными мужиками. Ну-у… помогает им самореабилитироваться, найти своё место в жизни, трам-пам-пам, прочие мужские финтифлюшки… Кстати, новых разведенцев они в группы психологической поддержки давно не набирали, года два уже. Но, какие-то физические тренинги постоянно проводят, весьма регулярные, кстати. Не могу сказать, что у нас разведённые мужики закончились в стране… странно всё это.