Per rectum ad astrum

Носов Павел

— Бардак, — буркнул Рус.

— Безопасность, — передразнила Джамбина, — Этот вопрос надо решить одним из первых, а то, как бы косячить не начали… совместно. Ладно. Решим. Выхода другого нет. Но чую я, девки мои беременными к звёздам пойдут. Презрев общественное мнение и общепринятые нормы, не потащат твоих генетический материал сдавать, а сами рожать захотят. Это сильнее нас. До сих пор. К счастью. Так что готовьтесь. Я сама в безумном восторге от того, что увидела. Это значит — не вымираем ещё. Жива матушка-природа. И рада так же, что именно мои девки так на вас реагируют, а другие — нет. Это льстит. Значит, сохранили мы что-то в себе. Этакий базовый инстинкт. Который, почти все уже растеряли. Но ответственности за ситуацию с нас ничто не снимает. И, объясни мне наконец, что это за фокус ты провернул? Ших-х — и нет тебя! И, это, поскучнее давай, понуднее. А то, знаешь ли, то ещё испытание — целовать тебя при всех.

Итак: КОТЕБО? А я поем пока — жрать, видишь ли, охота.

Руслан отложил приборы, вздохнул. Джамбина коротко показала ему язык. Руслан улыбнулся — вполне-себе нормально, на этот раз, может же, если захочет!

— Рассказываю. Слушай. КОТЕБО. Основой стала совмещённая техника Вольной борьбы и Самбо. Борец должен быстро и неожиданно входить в захват, не дав себя перехватить или ударить, провести бросок, почти из любого положения, в любой ситуации, выйти на болевой или удушающий. Некоторые мастера могли ломать чуть ли не в стойке. Или вообще во время броска. А в боевом варианте удушающие запросто превращаются в ломающие шею. Приёмы ужесточались, амплитудные броски, некорректные с точки зрения современной морали, весьма травматичны. А то и смертельны. То есть эффективны. Техника дополнялась некоторыми элементами из других техник, короткими ударными рычагами… ну, в основном, чтобы сбить захват, и в общеобразовательном смысле. Всё заточено на максимально быстрое выведение противника из строя, хотя первые три секунды и смахивает на игру в ладушки в парном танце… если с замедлением запись смотреть. Бой с мастером КОТЕБО продолжается полминуты, максимум минуту — то есть не зрелищно совершенно, и неспециалисту малопонятно. За это время борцы примерно одного уровня успевают провести по десятку контрприёмов. Фактически, как только стиль сформировался, перестал принадлежать спортивно-зрелищному направлению и стал достоянием закрытых школ. То, что вы видели в спортивных хрониках — это популяризация в сторону зрелищности, скорее всего. Там масса именно «лишних» запретов и ограничений, на самом деле. Справедливости ради отмечу — далеко не все запреты и ограничения «лишние»… позже уточню. С настоящим бойцом КОТЕБО фокусы, типа «неожиданных» ударов, или лихое показательное выведение из равновесия не проходят, как и любое другое высокозрелищное руко- и ногомашество, с прыжками и танцами. Пять-шесть секунд — и противник на земле, сломанный в нескольких местах.

— Ох! Это всё, что я могу сказать на это, Рус. Но как же тогда тренироваться, в таком случае?

— Хм. Существует технология дискретной отработки приёмов, специальные манекены, наконец. Но это второй этап. Сначала боец проходит специальную, заточенную под стиль физподготовку. На развитие необходимых скорости, реакции, координации… и других возможностей организма, осваивает первичные бросковые техники, формирует соответствующую стилю моторику тела… Поверь, не опишу я тебе в двух словах технологии тренировок, невозможно это.

— Хорошо. Я так поняла, там тренировок не на один год. А ДинБокс? Ну, если можно, тоже, маленький экскурс? Ознакомительный.

— Маленький экскурс? Можно, почему нет. Задача Динамического Бокса избежать тесного контакта, вывести противника из строя до него… хм, объяснить сложнее, чем я думал… Хорошо, давай так. Правила классического бокса не допускают любых захватов, кроме клинча, вообще любых элементов борцовской техники. Поэтому, у большинства, особенно у профессиональных боксёров, закрепилось на уровне рефлексов ощущение, что «обнявшись» в клинче можно… «передохнуть», прийти в себя после нокдауна, помешать противнику вложиться в акцентированный удар. Сама понимаешь, насколько губителен этот рефлекс в смешанных единоборствах. Повиснув на противнике, «связав» его, ты, может быть, ударить акцентированно и помешаешь. Но, если при этом не умеешь бороться — твоя песенка спета. Поэтому в динамическом боксе сделан упор на технику и тактику перемещений, на мобильность, подвижность. Возможность избежать захвата или максимально быстро и жёстко избавится от него. Сила, эффективность удара от этого только выиграла, так же, как и «изюминка» бокса — финт. Динбоксёр играет тактикой перемещений, вполне может финтом вывести из равновесия. Или подловить в момент переноса веса другим бойцом и сбить с ног. И, что немаловажно, вполне эффективно после этого добить. Добавилась специфическая особенность, нехарактерная классическому боксу — возможность атаковать ударами конечности по разным уровням, то есть и руки, и ноги… на всякий случай, ну-у или на крайний. Здесь так же использовались лучшие наработки других ударных единоборств. Для наглядности… просто представь, динбоксёр способен загонять любого современного «рукопашника» минуты за две. Не нанося ударов, стимулирующие тычки не в счёт, только на финтах. Ну, а если бить… думаю, секунды три-четыре и… реанимация, в лучшем случае.

— Верю.

На себе, что называется, прочувствовала, только что, финты твои… Ладно, прощён… ешь, а то остынет всё. Да-а, ребята… прав ты Рус, наша с вами работа… Нам с вашими социологами с ноля начинать, работы непочатый край… Может оно и само собой всё сложится… но, если мы хотим, чтобы красиво сложилось, так как нам надо, придётся самим складывать. Вручную новый социум формировать. Здорово вы всех с толка сбили — исходя из тех докладов, что мне предоставлялись, готовность экспедиции к старту должна была наступить, примерно, на два года позже указанного времени. Верно говорят: хорошо спрятать — положить на самое видное место! Ладно-ладно, не объясняй. Понимаю необходимость шпионских политесов. Мы же, как я поняла, достаточно ограниченным контингентом отправляемся? Ну, сколько нас? Моих девчонок около семи сотен… точная цифра у тебя есть, догадываюсь… Я никого не оставлю, даже Софью, хоть ей восемьдесят три… если она лететь согласится… и по медицинским показателям пройдёт… Ну есть же определённые ограничения, их не может не быть? — Яна вопросительно взглянула.

Руслан кивнул, продолжая быстро, но аккуратно поглощать обед.

— Так, значит моих семь сотен, физиков-технологов там всяких…

— Осторожнее, Яна, — вдруг перебил Руслан, — Избавляйтесь от пренебрежения к технарям, срочно. Это они движущая сила. Не шоумейкеры, правозащитники и прочие, демагоги и стилисты с дизайнерами, хоть они сегодня и оплачиваются лучше всего…

— Поняла, Рус. Приняла. Извини, это просто инерция фигур речи. Сама думаю так, как ты сказал… приятно, что в этом мы солидарны. Итак, продолжу… я просто пытаюсь для себя картину целиком прорисовать, ты понял уже, да? Мы же состав экспедиции, рассчитывая на двухгодовой запас времени, прикидывали плюс-минус сотня на десяток. Там же как — измениться что угодно может в любой момент… ну, ты понимаешь. Сам же говорил только что. Ладно… Значит наша команда разработчиков — пять сотен спецов, около того, точная цифра сейчас не важна… Я не знаю, если честно, кто из них согласится уйти в этот поход…

— Я — знаю, — снова вклинился Руслан. Он прекратил жевать и внимательно посмотрел ей в глаза, — Яна, мы протестировали твоих спецов… всех. К нам они были ближе ситуативно, чем к тебе. О! Хорошая реакция! Тогда продолжаю. Мы провели несколько серий психологических тестов, тестов на профпригодность… большая часть отсеяна. По психологической и профессиональной несовместимости с ситуацией в целом. Комплексно. Интересно получилось: «шарлатаны от науки» оказались непригодны так же по психологическим, социальным и медицинским критериям. Настоящие учёные оказались более адаптивны во всех смыслах.

— Это что получается, моих научников забираем две сотни? — переспросила Джамбина.

— Нет, количество ты определила почти верно. Четыреста двадцать человек отправляются с нами. Они к этому морально готовы, согласно результатам пассивного тестирования и профпригодны. Осталось только им это объяснить…

— Погоди, у меня цифры не сходятся. Я что-то упустила?

— Может быть общее количество своих технарей? У тебя их в проекте и около него больше двенадцати сотен.

— Вот же… адамовы орехи! К матерям, я ж их считать ленилась! Инерция пренебрежения!

— Не ругайся, не поможет. И все эти лишние семь сотен, фактически ничего не делали, просто изображали работу и потребляли ресурсы. В холостую. Попросту: дурили вас. А мы уже шесть лет как научились незаметно блокировать результаты их «научной деятельности», не давая навредить общему делу. Даже кое-чем полезным загружали. Хм. Ты хорошо держишься. Давай я продолжу считать, а то твой пудинг шоколадный нетронутым стоит… Итак, плюсуем наших семь с половиной сотен — физиков и лаборантов, «доцентов с кандидатами». Физиков, что называется, от А до Я, со всевозможными приставками. От астро, до физиков волн, полей и частиц, оптиков, механиков-кинематиков…

— Кинематиков? — уцепилась за слово Яна, — Это что, отдельный раздел в физике теперь?

— В определённом смысле… хоть и ближе к инженерному делу. Понимаешь, космическая техника потребовала новых степеней трансформности… — он быстро взглянул ей в глаза, и оборвал сам себя, — Не отвлекайся, а то мы до сути не доберёмся. Итак: в среднем научно-исследовательская, рабочая группа формируется в составе двух-четырёх профессоров и от восьми до семнадцати специалистов поддержки кандидатского уровня. Ты бы знала, чего стоило создать специалистов такого уровня в наше время! Твои разработчицы очень редко до нашего кандидатского уровня дотягивают и далеко не все они ключевые посты в вашей системе занимают… нам ещё вашу научную структуру перекраивать. Карьеристок задвинуть, хотя они тоже далеко не бездари, просто основные социальные ориентиры потеряли — перепутали. Грамотных девчат на ключевые позиции переставить. Научить их быть более инициативными.