Per rectum ad astrum
Шрифт:
— Апперкот?
— Да.
— Я знаю, как бьётся апперкот, — заявила Валеска, — Это удар снизу-вверх. Вот так.
И показала.
— Тьфу-тьфу. Что за ересь. Ты чего руками размахиваешь! Срочно забудь эту фигню, и того, кто тебя этой гадости научил. Показываю, вспоминай всё, что я тебе только что рассказывал: боксёр начинает удар с ноги, в ударе участвует всё тело. Вот, повтори. Да не загребай же ты рукой!
— Тогда я не поняла, как кулак поднять? Ведь снизу-вверх ударить нужно?
— Хорошо, показываю ещё раз. Вот так — толкаешься, дошагиваешь… ногу подставить под себя
Он встал напротив Валески и, точно скопировав манеру движения Юби, ударил ногой в корпус. Валеска спокойно почти, одним движением шагнула с лёгким доскоком навстречу-мимо удара, докрутив корпусом несильно воткнула кулак Олегу в бок, в район печени, и, продолжая движение, провела разученный только что апперкот. Кулак скользнул у него под рукой, и сам-собой воткнулся в подставленную возле челюсти ладонь.
— Ну, вот и все тайны. Поняла?
Валеска всплеснула руками и, неожиданно для себя самой плюхнулась задницей на пол. Она ошарашенно таращилась на Тимирязева, а на глаза вообще навернулись слёзы.
— Ничего не понимаю! Так просто? — она тряхнула головой, — Но — как? Почему?! Почему все лучшие современные единоборства… «выкручивают» бойцов на какую-то… как ты сказал — ересь? Ведь, правда же — чушь полная, нелепость на нелепости! Как такое вообще произойти могло?
— Ну, это не ко мне вопрос, это уже тенденциальная аналитика. Задай его Руслану. Он ответит более грамотно, скорее всего. Только дождись перехода к другой звезде. Не лезь к нему сегодня-завтра. Или лучше… вот — он тоже будет у вас историю и нравственную философию вести. На занятии и спросишь. Договорились?
Валеска молча кивнула. Потом спохватилась, вытерла мокрые глаза ладонями, вскочила и встала смирно.
— Разрешите продолжать тренировку на боксёрском мешке, капитан?
— Продолжай, кадет. Когда ещё получится расслабиться? не спеша, с удовольствием, на мешке поработать, прочувствовать собственные рефлексы…
Валеска не осознала тогда степень угрозы. Думала — все тяжести солдатские они пережили уже.
А потом началось.
И всё происходящее воспринималось как набор условно похожих друг на друга эпизодов.
Десант, десант, ещё десант… опять десант и вот — они привычны стали, как собственная рожа в зеркале… это запомнилось — да. Слегка подбитая, местами покарябанная, почти лысая башка в зеркале — запомнилась, да. Три-пять секунд на созерцание этого зрелища каждые шесть-десять часов. Такую морду даже макияж не спасёт, только боевой тактический шлем. В неактивном состоянии он толстым воротом лежит на плечах «шкуры». Быстро-быстро его активируешь, и когда эта харя скрывается за забралом, вздрагиваешь от облегчения.
Старики, ну, первый призыв… компенсационные скафандры называли «кожей». А они — «шкурой». Капитан взъелся, наорал на них, заявил, что право на такую вольность надо заслужить.
И они служили, а что делать? Назвалась болтом — полезай, куда сунут.
Герметизированный
Сначала.
Не понятно, где было труднее… наверное, везде было нелегко. Но, тренировки и привычка, и опять тренировки. Постепенно втянулись. Все.
И стало интересно.
Учебно-боевых десантов, только на Луну уже семнадцать было. Да на Землю двадцать один. С прохождением маршрута, работой оружием, с огневым контактом по целям.
Да столько же на виртуальных симуляторах. Там уже — да!
Не просто интересно. «Весело» бывало!!!
Мало того, что уровень ощущений в капсулах десантникам меньше сотни не выставляли.
Так своей фантазией режиссёры интерактивных схваток не ограничивались. Щедро «зачерпывали» у фантастов всяких кошмариков. От души. Девки блевали после виртуальных тренировок, едва только успевали вывалиться из капсулы. Не все.
Некоторые.
То есть почти все, на самом деле, но по очереди. Это уж, у кого-когда нервы сдавали.
А Тимирязев стоял рядом с довольной рожей и хвалил. Говорил — молодцы, вовремя блюют. После драки, а не в процессе. Потому-что главное — что? Правильно — отряд не подвести.
Личное отношение к процессу можно и потом выразить.
В перерывах между тренировками — теоретические классы.
Исторические закономерности и нравственная философия.
Тенденциальная аналитика и стержневые культурные традиции, формирующие социум.
Просто культура и искусство, причём такие, о существовании которых подозревали чисто умозрительно: живопись, литература, музыка, театральное искусство и кино. Или, как там правильно — кинематограф? Всё то, что исчезло из употребления лет двести уже как! Или триста. Короче — никаких скандальных шоу и интерактивок! Жутко непривычно было поначалу сидеть, смотреть… и не иметь! возможности! вмешаться! в происходящее! Даже не подраться по этому поводу! Ух-как девчат при этом нервы подводили! Некоторые «привязать» их просили, по-другому нет возможности пытку бездействием вынести. Но: «выключи нервы, включи мозги!» — стандартный ответ этих извергов. И ещё: «у тебя душа есть, поищи внутри — найдёшь. Вот тебе, тот самый инструмент для обработки подобной информации».
Что Лузгин, вернувшийся с Земли, что Берсенев — на каждом занятии «драли с них до помутнения в глазах»: аналитика процессов, причинно-следственные связи, логические построения, ситуативная и общая экстраполяция…
При этом!!! Самым сложным оказалось — находить общий язык со своими подругами — десантницами. Обсуждать спорные вопросы… не просто выпучив глаза «потявкаться» до хрипоты и остаться каждой при своём, лишний раз убедившись, что все остальные — дуры набитые и непроходимые тупицы. Тимирязев на одном из первых занятий вообще заявил, что не выпустит их до тех пор, пока они к общему мнению не придут. Ни в туалет, ни в душ, ни в столовую.