Перчинка
Шрифт:
— Чего ж тогда?
— Пистолет! — выпалил Перчинка.
В том обществе, где он жил, иметь огнестрельное оружие было совсем ее лишним. И вот теперь у мальчика появлялась возможность приобрести по дешевке настоящий пистолет!
— Что же ты с ним будешь делать? — возразил бригадир. — Разве ты не знаешь, что есть приказ не позднее завтрашнего вечера сдать все оружие? А того, кто не сдаст, — к стенке, то есть расстреляют.
— Не беспокойтесь, бригадир, — с самодовольным видом заявил Перчинка. Я знаю,
— Ну, так и быть, — согласился полицейский. — Ты даешь мне литр масла…
— Литр? — воскликнул мальчик. — Да вы шутите, бригадир! За литр я не то что пистолет, целую пушку куплю!
Наконец пистолет с полной обоймой патронов перешел в руки Перчинки всего за триста граммов масла. Мальчик вышел от бригадира, гордо задрав нос, — теперь и у него было оружие. В корзинке, которая стала заметно тяжелее, громко постукивая о бутылки с маслом, лежал настоящий пистолет.
Очень довольный своей сделкой, Перчинка отправился к следующему «клиенту». Правда, в те времена людям гораздо нужнее были хлеб и мука, чем масло, потому что на нем просто нечего было готовить. Однако если не запрашивать дорого, то всегда можно было продать достаточное количество этого неходового товара. На минуту мальчику пришла мысль обменять пистолет на муку. Такой обмен сулил большие выгоды. Но, преодолев желание нажиться, он направился домой, решив спрятать пистолет в каком-нибудь укромном уголке монастырского подземелья, куда он приходил теперь только для того, чтобы переночевать.
Дома он нашел обоих своих приятелей, беседовавших с бывшим солдатом, которого, как оказалось, звали Микеле. Даже не поздоровавшись с ними, Перчинка с таинственным видом направился в свой тайник, расположенный под монастырской кладовой.
— Эй, Перчинка, постой-ка! — окликнул его Винченцо.
— Ну, что случилось? — остановившись, снисходительно спросил мальчик.
— Немцы пришли, — взволнованно сообщил Чиро.
— Немцы? — удивленно воскликнул Перчинка, — Где они?
— Да тут, в монастыре, — вмешался солдат. — Прямо, можно сказать, над нами.
Мальчик почесал в затылке.
— А зачем их принесло сюда? — спросил он.
— Они рядом на холме пушки устанавливают, — ответил Микеле, — а здесь, видно, собираются квартировать.
«Не очень-то это приятно, жить в одном доме с немцами», — подумал Перчинка.
— Ну, а сюда они не заходили? — спросил он, помолчав.
— Нет. Они, наверное, думают, что здесь, кроме развалин, ничего нет, отозвался солдат.
— Чего же нам тогда волноваться? — воскликнул мальчик.
— Как — чего? — возразил калабриец. — А вдруг услышат?
Ему, как видно, было здорово не по себе, и он уже подумывал о том, чтобы удрать, пока его не сцапали.
— Ничего они не услышат! — уверенно заявил
Трое его приятелей молчали.
— Если вы хотите уходить, то так и скажите, — продолжал Перчинка. — А я остаюсь, — решительно закончил он.
Действительно, хорошенькое дело! Не хватало еще, чтобы какие-то там немцы выгнали его из дома! Какое они имеют право, эти белобрысые образины? В конце концов, он тут родился!
Мальчик раздраженно топнул ногой, сунул руку в корзинку и выхватил оттуда пистолет.
— Пусть только сунутся! Всех перестреляю, — крикнул он.
Однако через секунду он уже взял себя в руки и спокойно добавил:
— Это я, конечно, просто так сказал.
Увидев пистолет, солдат испугался, а у обоих приятелей Перчинки восторженно заблестели глаза.
— Ой, где ты его достал? — хором воскликнули ребята. — Дай посмотреть, жалко, да?
— Ни с места! Он заряжен! — важно сказал Перчинка.
По правде говоря, он не очень-то был в этом уверен. Просто ему хотелось показать этим трусишкам, что он не какой-нибудь там молокосос-мальчишка, а в полном смысле слова взрослый человек, один из тех, кто всюду ходит с револьвером.
— Сейчас я пойду спрячу пистолет, — сказал он. — У меня есть такое место, где его никто не найдет. А вы делайте, что хотите. Оставайтесь или уходите, мне все равно. Только старайтесь поменьше галдеть и не попадаться на глаза этим. — Он кивнул наверх. — Это самое главное. А в общем-то, чего вам беспокоиться? Я ведь здесь… — добавил он покровительственным тоном.
Перчинка говорил с такой уверенностью, словно он был не маленький мальчик, а взрослый человек. Даже солдат Микеле, который все еще гостил в подземелье, потому что никак не мог придумать способа добраться до родной Калабрии, даже он заметил это. Выслушав Перчинку, все трое согласились с ним и принялись за свои обычные дела. Солдат, который целые дни только тем и занимался, что похрапывал, растянувшись на соломе, в то время как ребята рыскали по улицам в поисках работы, снова завалился спать.
Чиро и Винченцо, закончившие свою работу у торговца арбузами, отправились собирать окурки. Надо сказать, что, кроме сбора окурков, они не брезговали и другим промыслом, который мы лучше не будем называть его настоящим именем, но который в удачные дни приносил довольно обильные плоды в виде сигарет, хлеба и кое-чего другого. Самым главным в этом промысле было ухитриться обмануть бдительность часовых, ходивших возле военных складов, когда-то принадлежавших итальянскому командованию, а теперь захваченных немцами. Дела у ребят шли довольно хорошо до того дня, когда немецкие власти отдали приказ открыть для народа военные продовольственные склады.