Перебежчик

Корнуэлл Бернард

Подкрепления северян наконец-таки начали переправу через вздувшуюся от ливней реку. Под тяжестью тяжелых орудий сломался поврежденный мост, но чудесным образом ни люди ни орудие не пострадали. Зато пристяжные лошади стерли в кровь лямки, пока вытащили тяжелую пушку из воды и протащили ее по бревенчатой дороге на южной берег.

Макклеллан оставался в постели, пичкая себя хинином, медом и бренди. Он принял столько лекарств, что у него начались головокружение и головные боли, а его врач заверял штабных офицеров, что залихорадивший генерал

в курсе того, что сражение набирало обороты, но утверждал, что пациент не состоянии принять на себя командование армией.

Возможно завтра Новый Наполеон будет в состоянии проявить свою железную волю в сражении, но до этого ему необходимо отдохнуть, а армия должна обойтись без его руководящего гения.

Окружение генерала на цыпочках удалилось дабы не помешать выздоровлению этого великого человека. Генерал Джонстон ожидавший вестей в своей ставке у Олд Таверн к северу от железной дороги, наконец-таки узнал, что приглушенные звуки канонады означали вовсе не артиллерийскую дуэль, а саму битву, которая разгорелась без его ведома и директив.

Генерал Лонгстрит прибыл в Олд Таверн, чтобы доложить, что авангард его войск атаковал к югу от железной дороги

– Я потерял Мику Дженкинса, - сказал он Джонстону.
– Господь знает, где носит его бригаду, ну а что до остальных, Джонстон, то они совсем как девственницы.

Джонстон мог поклясться, что Лонгстрит обозвал своих людей девственницами.
– Они как вирджинцы?

– Как девственницы, Джонстон, девственницы! Боятся за свои бока.
– Ухмыльнулся Лонгстрит. Он бы весь полон бьющей через край кипучей энергии.
– Нам нужно атаковать здесь, - он постучал грязным ногтем по карте Джонстона - к северу от железной дороги.

Насколько помнил Джонстон, он отдал детальные приказы Лонгстриту произвести подобную атаку к северу от железной дороги, и что эти приказы требовали проведения атаки на рассвете, а не на закате дня.

Один господь знал, что пошло не так в этой тщательно продуманной атаке-трезубце, но нечто сумело опасно пустить все наперекосяк и завтра, поклялся Джонстон, он точно выяснит почему все прошло вкривь и вкось, и кто за это ответственен.

Но с этим вопросом придется повременить до победы, поэтому он прикусил свой по-обыкновению острый язык, и отдал приказ одной из резервных дивизий атаковать северную сторону железнодорожной насыпи.

Новая часть атакующих проходила мимо Олд Таверн, и Джонстон, волнуясь за развитие событий на поле битвы, присоединился к наступавшим войскам. На пути к передовой он размышлял почему в этой армии все так бесполезно усложнено. Подобное уже случалось в Манассасе, отметил он.

В том сражении ставка повстанцев бесцельно стояла в ожидании на правом фланге, тогда как битва разгорелась на левом, пока он ждал на левом, битва разгорелась на правом. И все же он может вырвать победу в этом хаосе, если только янки не переправили слишком много подкреплений через реку Чикахомини.

Прибывший в Олд

Таверн президент Дэвис обнаружил, что генерал Джонстон ушел на запад. Заместитель Джонстона, Густавус Смит, до войны бывший уличным коммивояжером, открыто признался в некой неопределенности насчет сегодняшних событий, но вынес ясное суждение, что насколько он мог понять, все было "первый сорт", хотя и признался, что его познания простираются не слишком далеко.

Генерал Ли, сопровождавший президента, ужаснулся подобному ответу от сослуживца и беспокойно заерзал в седле. Владелец таверны принес президенту стакан сладкого лимонада, который Дэвис выпил не сходя с лошади.

В отдалении Дэвис мог видеть два желтых аэростата воздушных сил федералистов, сомнительно раскачивавшихся в налетавшем порывами ветре.
– Мы ничего не можем сделать с этими шарами?
– Раздраженно бросил Дэвис.

На мгновение воцарилась тишина, и затем Ли тихо предложил, что у пушек нет достаточного угла возвышения, и возможно лучшим решением будет мощные снайперские винтовки.
– Но даже так, мистер президент, боюсь, что у винтовок будет недостаточная дальность полета.

– Что-то необходимо предпринять, - раздраженно сказал Дэвис.

– Орлы?
– Осенило генерала Смита. Ли и Дэвис с недоумением на него уставились, и Смит сжал пальцы, показав хватку когтей птицы.
– Обученные орлы, мистер президент, их можно заставить проколоть оболочку шара.

– Да, несомненно, - сказал потрясенный Дэвис.
– Совершенно верно.
– Он взглянул на своего военного советника, но Ли уставился в лужу, словно ответ на все проблемы Конфедерации находился на самом дне мутной лужи.

Тем временем в долине продолжали громыхать орудия.

– Вперед! Вперед! Вперед!
– Казалось Мика Дженкинс только и знал, что бросать своих людей в атаку. Он не обращал внимания на раненных, оставляя их лежать в поле, вместо этого подгонял и подбадривал своих парней продолжать наступление.

Они были в самом сердце вражеской территории, без поддержки каких либо сил южан, но молодого выходца из Южной Каролины это не заботило.

– Вперед! Вперед!
– Ревел он.

– Не останавливаемся! Устроим засранцам преисподнюю! Барабанщики бейте в свой барабаны! Я вас не слышу! Продолжаем шагать!
– Пуля прожужжала всего в дюйме от щеки Дженкинса; воздух от пролетевшей пули отдался маленькой теплой пощечиной.

Он увидел облачко дыма, расплывшееся от ветвистой кроны сосны и подбежал к одной из шагавших рот.

– Видите дым? Сосновое дерево, вон там! Слева от боярышника. Там в ветвях засел снайпер; я хочу, чтобы его жена без промедления стала вдовой!

С дюжину бойцов упали на колени, прицелились и выстрелили. Дерево задрожало, затем скользнув, показалось тело, удерживаемое веревкой, которой был привязан к дереву снайпер северян.

– Отличная работа!
– Прокричал Дженкинс, - отличная работа! Не отстаем!