Перебежчик
Шрифт:
— Поговоришь со своими. Едут три машины. Что ваше, то ваше, а у лягушатников две отберем и поделим поровну. Или как хотите, но их в два раза больше, и они у вас тачку отожмут не по пути, так в первом же оазисе.
— Как я поговорю?
— Рация на экскаваторе. Я знаю, что эфир общий. Зуб даю, у вас своя феня, которую они не разберут.
Первым шел самосвал с французами. Специально для него в эфир крикнули, что дыру в периметре надо проскакивать на скорости. Стоило ожидать, что первыми побегут самые авторитетные пассажиры с самым лучшим водителем. Они даже смонтировали поворотный прожектор на поручнях над правым передним
Фары экскаватора освещали проезд. Француз ловко перевалил грузовик через обваловку. Не уперся и забуксовал. Не вылетел как с трамплина, разбрасывая непристегнутых пассажиров. Молодец. И сразу отъехал подальше, чтобы в него не влетел следующий самосвал.
Второй попытался повторить и заглох. Скатился назад. Какой роскошный подарок абордажникам. Пассажиры слезают! Нет, не для того, чтобы облегчить машину. Для того, чтобы не улететь при возможном прыжке.
Белаз выбросил из трубы столб дыма и тронулся вперед, оставив пассажиров любоваться двухскатными задними колесами. Поехал вперед. Перевалился. Встал.
Тим взлетел по лестнице, рванул водительскую дверь, получил удар в голову и слетел на землю. За рулем сидел тяжеловес Франсуа по прозвищу Бочка. Можно бы было и догадаться по машине.
Экскаватор поднял ковш. Низкорослый Збигнев, прятавшийся в ковше, направил автомат в кузов. Оттуда перед опасным маневром поленились вылезать несколько пассажиров. Из-под экскаватора вылезли для переговоров безоружные Колоб и Ицхак, из песка поднялись берберы с автоматами.
«Итальянский экипаж» подъехал поближе и направил на французов десяток стволов. При нормальном ходе событий этих надо было разоружить без стрельбы и отправить пешком обратно к гаражу и ремзоне. Потом погрузиться и в две машины брать в клещи первую.
Нормальный ход событий сорвал Франсуа-Бочка. Тим не смог выкинуть его из кабины. Стадвадцатикилограммовый гигант и сам запихивался туда с трудом, а вылезал еще тяжелее. Зато если уж залез, то сидел полсмены до обеда и рулил как робот, без перерывов и перекуров. И машина у него не ломалась по мелочам. Механики знали, что Бочка очень не любит лишний раз спускаться и подниматься.
До тюрьмы Франсуа работал водителем у одного из парижских авторитетов. Не на грузовике, конечно, на лимузине. Это место он заслужил не за красивые глаза, а за много пролитой крови. За очень много. За достаточно даже для урановых рудников. Коронным ударом Франсуа был удар противника затылком об стену. Правильный хват за голову широченной ладонью и вложение силы как в толчок ядра. Именно так он скинул Тима, только без стены напротив.
Франсуа надавил на клаксон. Ту-тууу! Сигнал карьерного самосвала предназначен для того, чтобы его было гарантированно слышно в другом таком же самосвале через грохот десятка движков. Врубил передачу и дал газа. На лестнице в кабину уже висел Студент. Тим, несмотря на неожиданное падение, приземлился на ноги как десантник. Потому что он и был десантник. Догнал самосвал в первые же секунды движения и запрыгнул на лестницу позади Студента.
На
— Огонь! — крикнул Колоб.
«Снайперская группа с корректировщиком», залегшая на возвышенности метрах в трехстах, отстрелялась по первой машине. Вообще, по Белазу сложно промазать даже и с трехсот метров, даже и не будучи снайперской группой. Другое дело, что стрелять по силуэту особого смысла нет. Надо смести водителя и пассажиров у кабины. Кузов не пробить, но это не беда. Потом можно будет подбежать в упор и закинуть в кузов гранату.
В водителя предсказуемо не попали. Кабина оказалась под очень неудобным углом к стрелкам. Но снайпер все-таки пробил лобовое стекло через стекло двери. Водитель занервничал и нажал на газ, не дожидаясь команды.
Может быть, французы и не пришли к единому мнению, но решающей оказалась точка зрения водителя. Полный вперед и горе опозданцам.
Кабина Белаза категорически не предназначена для абордажа. Дверь над серединой колеса, а лестница из трех ступенек без перил сразу за колесом. Над колесом площадка, но на нее открывается дверь.
Студент открыл водительскую дверь и сразу отскочил вперед по площадке, прикрываясь дверью от Франсуа. Тот уже достал пистолет и выстрелил, но на ходу промазал.
Тим вытянул из-за ремня затрофеенный в тюрьме пожарный топор, взял его левой рукой и рубанул по левой ноге Франсуа, держась правой за вертикальный поручень из трубы, приваренный позади двери. Тот резко нажал на тормоз. Студент не удержался и свалился перед колесом. Тим потерял равновесие, но не слетел, а только наклонился вперед. Франсуа расстрелял в него половину магазина и попал всеми выстрелами, в том числе, в голову. При таких ручищах даже на отдачу поправку делать не надо. Тем более, почти в упор.
Чтобы тронуться с места, надо выжать сцепление. Для этого нужна левая нога. Хорошо, что в кабине есть аптечка. Франсуа руками разорвал брезентовую штанину, запихал в рану моток бинта и зафиксировал жгутом. В смысле, не перетянул жгутом до потери кровообращения, а только плотно зажал. Неприцельный удар по толстой ноге с наружной стороны не задел ни кость, ни артерию, ни вену.
Этого времени Колобу хватило, чтобы догнать грузовик. Лестница, шаг-два-три, правой за поручень, левой сразу в голову. Левую руку Колоб обмотал ремнем, чтобы не разбить костяшки. Крайне неприятная рана.
Франсуа держал удар как носорог. Синяк под глазом будет, а сотрясение нет. Быстро вылезти из кабины, побить очередного абордажника и уехать он не мог. Вылезать надо, начиная с левой ноги, а ее пришлось бы переставлять из кабины руками. Он схватил левой Колоба за одежду и втащил его к себе под удар правой.
Они отлично знали, чего ждать друг от друга. Пусть не положено, но даже в тюрьме всегда найдется минутка для короткого боя, пока не растащит охрана. Ничего личного. Просто стравить больших и сильных и сделать ставки. В первую встречу Колоб проиграл всухую. Во вторую тоже проиграл, но повредил Бочке кисть удачно подставленным лбом. Старый уличный трюк, который не поймут боксеры с их шлемами, бинтами и перчатками. Лоб — очень крепкая кость. А суставы пальцев, кроме первых костяшек, не очень крепкие. Ударив кулаком в твердое не четко костяшками, рискуешь себе же сломать пальцы или кисть. На этом и остановились. Прошло несколько месяцев, и они при встрече здоровались легким наклоном головы и «расходились бортами».