Перебежчик
Шрифт:
— Сыграю.
— Потом в баню можем сходить. Я нечасто приезжаю, и каждый раз мы с друзьями ходим в баню.
Что такое «баня» Уинстон знал. Это как «клуб» в Англии, только совмещенный с водными процедурами. Еще в баню посылают, когда хотят послать вежливо. И по контексту это не является намеком, что посылаемому неплохо бы помыться.
— Может быть, я чего-то не понимаю, но почему у вас вместо культурных мероприятий гигиенические? — спросил Уинстон, — Почему бы не пойти с друзьями в паб?
Степанов рассмеялся.
— Ты по
— По уставам и НСД.
— Оно и видно. Поход в баню это в первую очередь культурное мероприятие. Как у вас в паб. Только в баню.
— Уникальный обычай.
— Нисколько. Финны в сауну ходят. Турки в турецкую баню. Даже древние римляне в бани ходили не просто помыться, а за культурным досугом и хорошей компанией. У вас в Лондоне должны еще римские бани стоять, в которых легионеры мылись.
— Не помню.
— Конечно. В них, наверное, до революции дворяне мылись. Ваш король когда-то даже орден Бани учредил. А после — члены Внутренней Партии.
— И теневики.
— И теневики обязательно. Эти и при рыцарях в бани ходили, и при легионерах, — улыбнулся Степанов, — В любую баню без мыла влезут.
Далее русский вкратце напомнил англичанину, что такое русская баня и чему там не надо удивляться, чтобы выглядеть просто забавным европейцем, а не вражеским шпионом. Про веники Уинстон все равно не понял, зачем они нужны, но переспрашивать не стал. Некоторые банные сцены он уже видел по русскому телевидению.
К чаю бабушка подала по розетке меда. Мед слежался за зиму в плотную массу. Степанов показал, что надо согреть ложку в чае, тогда мед брать удобнее.
— Яковлевич принес. Правда, засахарился за зиму. Но видно, что настоящий, не как у цыган. И вот еще морошки попробуйте. В городах ваших такой деликатес за деньги не купишь.
Перед гостями оказались чашки с залитой собственным соком ягодой, не похожей ни на одну английскую. Уинстон вспомнил, что видел такую ягоду в магазине контрабандных деликатесов, закатанную в стеклянные банки. И стоила она столько, что даже Бонни на нее не претендовала. Мед же в Англии производился свой, но его безбожно разбавляли даже на черном рынке.
Морошка оказалась удивительно вкусной. Английские ягоды рядом не лежали.
— Она на грядках растет? Как клубника? — спросил англичанин.
— Морошка любит ножки, — улыбнулась бабушка.
Оказалось, что эта ягода растет на болотах, по одной-две-три штучки на кустике, до следующего кустика несколько шагов, а три литра набираются за половину дня, но потом ягода уплотнится, даст сок, и объем уполовинится. И надо места знать, болото вовсе не покрыто морошкой как грядка. Сезон очень короткий, всего недели две. Урожай совершенно не гарантирован, зато гарантированы комары. Что такое комар, Уинстон знал. Но не представлял, что в таких северных краях москитов больше, чем в тропиках. Хотя бы они не малярийные, и то хорошо.
Утром
— Идем-идем, в городе отоспитесь, — сказал старик.
— Медведь проснулся? — спросил Уинстон.
— Он, медведь-то, как весна пришла, так и проснулся, — не понял шутку старик. С его точки зрения медведь спал только зимой, а в остальное время круглосуточно вредил народному хозяйству и поджидал охотников.
Уинстон пожалел, что не захватил с собой охотничий костюм с бриджами и шляпой. Неприлично как-то идти на охоту в городском. Еще и с военным оружием. Джентльмены так не поступают.
Оказалось, что здесь свои особенности национальной охоты. Старик надел резиновые сапоги, засаленные брюки со стрелками от городского костюма и флотский бушлат, похожий на бушлаты с иллюстраций к уставам двадцатилетней давности. За спиной у него висела потертая двустволка, у которой на стволах читалось русское ИЖ.
Степанов надел пятнистый комбинезон, наверняка когда-то полученный и списанный с вещевым довольствием на службе. Комбинезон за прошедшие годы местами порвался, и его заштопали зеленой материей, сделав немного более камуфляжным.
Гостю достался старый комплект солдатской формы, кирзовые сапоги и два полотенца.
— Портянки? — спросил Уинстон, вертя в руках полотенца. Что такое портянки, он знал, но как их правильно надевать, даже не догадывался.
— Военный, — сказал Яковлевич, — Как же ты портянки-то не умеешь накручивать? На флоте служил?
— Да, — ответил Уинстон, порадовавшись, что не пришлось врать, — Срочную.
— У вас там поди и в армии сапоги не носят, раз портянок не знают.
— Всегда у нас сапоги носили, только с носками, — возразил англичанин.
— Да ну, кто же сапоги да с носками будет носить, — не поверил старик.
— Все будут, кому положено.
— Так носки собьются.
— Раньше были длинные носки с подвязками под коленом. А про сапоги у нас даже сказка старая есть «Кот в сапогах».
Яковлевич нахмурился. Определенно, он эту сказку знал, и никаких портянок там кот не наворачивал.
— Она у вас чем заканчивается? — спросил Степанов.
— Кот побеждает людоеда и все живут долго и счастливо, — ответил Уинстон, продолжая вертеть в руках портянки.
— Что ты как нерусский, право слово, — сказала бабушка, глядя на гостя, попавшего в неловкое положение, — Не умеешь, так и не берись, ноги сотрешь. Вот, возьми носочки теплые.
Толстые вязаные шерстяные носки попахивали псиной и с трудом влезли в сапоги, но с ними чужие сапоги сели на ноги, нигде не натирая и не болтаясь.
— Надо было свой охотничий костюм и шляпу взять, — сказал Уинстон, глядя на себя в старое мутное зеркало.
В застиранной солдатской форме без знаков различия он походил на военнопленного. Какая может быть охота в таком нелепом виде?