Перебежчик
Шрифт:
Прогрохотало так, что несколько каменей отвалилось от башни на вершину холма, и в глаза ударила до боли бело-голубая вспышка света. Колючая сеть света упала на наглошии, чья защита еще не восстановилась от смещающего заряда силовых колец. Смертельно изысканный узор света ударил прямо в центр его груди, остановив заряд на своем пути. Мелкие удары, разошедшиеся от центра сети словно ветви дерева, с треском ударили в землю, оставляя за собой ярко-красные борозды размером с череп в граните и кремне.
Опустошение ударило в меня подобно молоту, и в глазах поплыли звездочки. Я никогда
Он споткнулся на одну сторону, завеса поколебалась на секунду, и его глаза расширились от удивления. Я видел, как промелькнуло в голове наглошии: как в конце концов я ударил его так точно, в то время как он знал, что завеса делает его идеально невидимым?
На одно крохотную долю секунды, я увидел в его глазах страх, и триумфальная ярость взревела в моем истощенном теле.
Перевертыш оправился, снова изменившись. С казалось бы обычным усилием он наклонился и оторвал часть уступа скалы размером с бордюрный камень. Он бросил его в меня и триста или четыреста фунтов понеслись ко мне словно быстрый мяч высшей лиги.
Я бросился в сторону, замедленный опустошением, но достаточно быстро, чтобы убраться с его пути, и собрал мою волю. На этот раз серебристо-белые полосы огня души заплясали и засверкали вокруг моей правой руки. Я упал на землю, слишком устав, чтобы подняться, и заскрежетал зубами в решимости, пока та заряжала для удара, так или иначе, в последний раз.
Дыхания на крик у меня не хватило, но я мог рычать. "А это", сплюнул я, "за Кирби, сукин ты сын", я освободил свою волю и закричал "Laqueus!"
Путы чистой, сверкающей и блестящей энергии с огнем души, вылетели к перевертышу. Он попытался отклониться от них, но было ясно, что он не ожидал от меня турбозаряженного заклинания. Защита наглошии едва замедлила его, и путы трижды обвились вокруг его горла и сильно затянулись.
Заряд перевертыша споткнулся и он пошатнулся на одну сторону, его завеса постепенно расползалась. Он начал исступленно менять форму, стараясь ослабить сверхъестественную удавку — и упал. В глазах у меня плыло и темнело, но я поддерживал свою волю на нем, затягивая петлю все сильнее и сильнее.
Он брыкался и бурно отбивался — а затем сменил тактику. Он отчаянно припал к земле, растопырив лапы, и провел ими круг, вырезая борозду на камне. Он коснулся до круга своей волей и я почувствовал, как поднялась эта простая магическая конструкция и отрезала удушающее заклятие от источника ее энергии: меня. Серебряные путы померкли и исчезли.
Я лежал на земле, едва способный поднять свою голову. Я взглянул на хижину, безопасность, которую она предоставляла была всего в сорока футах от меня. Все равно что в сорока милях.
Наглошии скользнул лапами вдоль меха вокруг его горла и издал удовлетворенный рык. Затем его взгляд переместился на меня. Рот расплылся в плотоядной ухмылке. Он вышел из круга и начал приближаться.
Кровавый и впечатляющий беспорядок близился.
Глава 45
Наглошии
"Это было крайне жалко, " пробормотал он. "Кто подарил тебе жизненный огонь, маленький смертный?"
"Сомневаюсь, что ты знаешь его," ответил я. Это было попыткой заговорить, но я не предъявлял жизни строгих требований как рефлективно хитрая задница. "Он бы уничтожил тебя."
Перевертыш улыбнулся шире. "Нахожу это удивительным, что ты смог вызывать именно эти огни создания — и все же ты не обладаешь верой, чтобы использовать их."
"Блин-тарарам," пробормотал я. "Я устал от садистских тупиц вроде тебя."
Он наклонил голову, праздно проведя когтями по камню, заострив их. "Ох?"
"Ты любишь смотреть, как кто-нибудь болтается на крючке," сказал я. "Это возбуждает тебя. А умру я, и развлечению конец. Так что ты хочешь растянуть при помощи разговора."
"Ты так страстно желаешь уйти из жизни, смертный?" промурлыкал нааглошии.
"Если альтернатива этому болтаться здесь с тобой, то черт-возьми, хочу," ответил я. "Заканчивай с этим или убирайся."
Его когти полоснули безупречным извивающимся движением, и мое лицо внезапно загорелось огнем. Достаточно больно, чтобы закричать. Я скрючился, схватившись за правую сторону своего лица, и почувствовал как стиснулись мои зубы.
"Как пожелаешь," сказал наглошии. Он наклонился ближе. "Но позволь мне оставить тебя с одной мыслью, маленький призывающий духов. Ты думаешь, что победил, выхватив фага из моих рук. Но он был для меня игрушкой больше чем на день, и ничего не оставил позади. У тебя не хватит слов описать того, что я с ним делал." Я практически мог слышать как он улыбнулся шире. "Это голод. Безумие с голодом. И я чувствую юную призывающую внутри хогана [8] ," промурлыкал он. "Я подумываю над тем, чтобы бросить его внутрь, прежде чем ты будешь так добр спасти их обоих. Подумай об этом по пути к вечности."
8
Жилище из бревен и земли у индейцев навахо.
Даже сквозь страх и боль, мой желудок скрутило в ледяной узел.
О Боже.
Молли.
Видеть правым глазом я не мог, и ничего кроме боли не чувствовал. Я повернул голову вправо, так чтобы мой левый глаз сфокусировался на нааглошии, склонившимся ко мне, его длинные пальцы с кончиками когтей покрытыми кроваво-черным подергивались в почти сексуальном предвкушении.
Я не знал насылал ли кто-нибудь смертное проклятие усиленное огнем души. Я не знал, значит ли, что используя свою душу в качестве топлива для последнего сожжения, я никогда не попаду туда, куда отправляются души окончив свой жизненный путь. Я знал только, что вне зависимости от того что произойдет, боль не будет слишком долгой, и все чего я хотел — стереть улыбку с лица перевертыша прежде чем умереть.