Перебежчик

Сухов Евгений Евгеньевич

Во взводе Василия Александровича старшим одной из восьми групп был назначен ефрейтор Уно Калдма под своим прежним оперативным псевдонимом Альфред. Среди курсантов было очень немного таких людей, которые уже успели побывать в тылу у русских и даже получили за это боевые награды. Так что Калдма пользовался вполне заслуженным авторитетом.

Школа под кодовым названием «Малепартус» готовила диверсантов-подрывников, разведчиков, организаторов повстанческого движения в тылу противника, ликвидаторов для проведения терактов против командного состава Красной армии

и агентов, предназначенных для активной борьбы с партизанами. Вот тут-то ефрейтор Уно Калдма и нашел себя. На практических занятиях по уничтожению часовых, взаимодействию с остальными участниками группы и их прикрытию, ориентированию на местности, маскировке, стрельбе и метанию ножей Альфреду не было равных. Силен он был и в подрывном деле, одной из основных дисциплин, преподаваемых в диверсионной школе.

Что касается физической подготовки, то тут ему здорово помогли занятия лыжами и борьбой в дружине «Кайтселийт». Однажды в тренировочном поединке Альфред припечатал к мату обер-фельдфебеля Артура Кайлета, который преподавал приемы самообороны. Этого еще никому из курсантов проделать не удавалось. Поэтому Альфред снискал еще большее уважение остальных учеников школы.

Похуже было у него со строевой подготовкой и радиоделом. Но принимать участие в парадах и становиться радистом Альфред и не собирался.

По воскресеньям курсантам разрешалось покидать школу с часу до пяти пополудни. Им выдавались увольнительная за подписью лейтенанта Зинке и нарукавная повязка белого цвета. Текст на ней пояснял всем и каждому, что этот человек служит в немецкой армии.

Увольнительная, это, конечно, замечательно. Но вот куда было идти? Переться на соседние хутора, чтобы поглазеть на крестьянский досуг? Так нового и интересного там ничего не увидишь.

Топать до ближайшей пивной? Ладно, пару кружек еще можно было выпить, а дальше что делать? Идти обратно в лагерь? До ближайшего города Выру было без малого десять километров. Не разгуляешься, в общем.

Через два месяца новоиспеченные агенты закреплялись в группах по три-четыре человека. Иногда до двенадцати. Это если их заданием, к примеру, был захват и уничтожение железнодорожного узла, моста, электрической станции, склада с оружием и иных стратегически важных объектов.

Группы экипировались в форму военнослужащих Красной армии, флота или войск НКВД, снабжались документами и всем необходимым для выполнения поставленной задачи. Потом они отъезжали в Псков, в распоряжение «Абверкоманды-204», где получали последний инструктаж с напутствием.

Альфред был выпущен из диверсионно-разведывательной школы и попал в прифронтовую «Абвергруппу-207», которой командовал тогда капитан Эрнст Мишелевский. Тот прочитал личное дело Калдмы и определил его в подчинение унтер-офицеру Райнеру, командиру ягдкоманды «Тунфиш», в обязанности которой входило выявление партизан и подпольщиков.

Вот где ефрейтору Уно Калдме пригодились навыки, полученные в диверсионной школе «Малепартус». Вскоре он получил унтер-офицерское звание и стал командиром отделения в ягдкоманде «Тунфиш».

Весной

сорок третьего капитана Мишелевского назначили начальником «Абвергруппы-206». Он взял с собой унтер-офицера Калдму и отдал его в подчинение лейтенанту Августу Роотсу, командиру ягдкоманды.

К июлю партизан не осталось не только в окрестностях Писаревки, где базировалась «Абвергруппа-206», но и много дальше. После уничтожения из огнеметов трех парашютистов русские в эту часть Слобожанщины диверсантов больше не засылали. Работы у ягдкоманды заметно поубавилось.

К тому же для задумки капитана Мишелевского унтер-офицер Уно Калдма подходил идеально. Он был молод, бесстрашен, люто ненавидел русских. У него за плечами помимо диверсионной еще и разведшкола, блестящее выполнение задания за линией фронта.

Словом, лучшей кандидатуры и не подобрать.

Глава 4. Орден Красного Знамени

Двадцать седьмого июля в расположение пятьсот двадцатого полка въехал трофейный автомобиль «Вандерер». Сзади сидел немолодой офицер с погонами майора.

Автомобиль подъехал к дому культуры, где располагался штаб части, и остановился под тополем, в глубокой тени. Из машины выбрался тот самый майор, огляделся, прошел в здание штаба и показал дежурному офицеру красную книжечку с надписью:

«НКО

Отдел контрразведки СМЕРШ

167-й стрелковой дивизии».

Потом он неторопливо поднялся на второй этаж, прошел по коридору до двери отдела СМЕРШ, стукнул два раза из вежливости и, не дожидаясь разрешения, вошел.

Егор Ивашов сидел за столом и что-то писал.

При появлении непосредственного начальника он встал, вытянулся в струнку и заявил:

– Здравия желаю, товарищ майор!

– Здравствуй, Егор Фомич, – сказал майор, подошел к столу и протянул руку.

– Здравствуйте, Георгий Фомич. – Младший лейтенант Ивашов пожал руку майору Стрельцову.

– Ты сильно занят? – поинтересовался тот.

– Да не так, чтобы очень, – ответил Егор, весьма озадаченный приездом начальника отдела контрразведки СМЕРШ дивизии.

– Тогда собирайся, – без обиняков заявил майор Стрельцов. – Поедешь со мной!

Куда и зачем? Нет, такие вопросы обычно начальству не задаются. Младшему лейтенанту оставалось только исполнять распоряжение, как того требовала военная дисциплина. Поэтому Ивашов молча кивнул, убрал бумаги в сейф, вышел из-за стола, пропустил майора вперед, покинул кабинет и запер дверь на два оборота ключа.

В «Вандерер» они сели так: майор Стрельцов впереди, на командирском месте, младший лейтенант Ивашов – сзади. Водитель завел мотор, и машина тронулась в путь.

Семь километров до Кияницы они ехали без малого сорок минут. Уж больно ухабиста да заковыриста была дорожка. По некоторым самым разбитым местам автомобиль буквально проползал, царапая днищем израненную землю.

Ехали молча, сосредоточенно. Майор Стрельцов не считал нужным сообщать Ивашову цель поездки, а Егор знал свое место, не смел спрашивать.