Перебиты, поломаны крылья
Шрифт:
Но все изменилось два года назад. Он познакомился с красивой женщиной, которая оказалась врачом той самой больницы. Между ним и Леной возникла страсть, но она была замужем, а ее муж оказался настолько ревнивым и подозрительным человеком, что о встречах на стороне в неурочное время не могло быть и речи. Но Борис нашел выход – он лег на профилактическое обследование в платную, повышенной комфортности палату, и Лена, как лечащий врач, получила неограниченный доступ к его телу.
За две недели они заметно охладели друг к другу, но через год, когда Борис лег в больницу снова, их чувства
Сейчас он снова в больнице. И вспыхнувшие с новой силой чувства пока еще на высоте. Лена пришла к нему с капельницей, и процедура длилась до тех пор, пока он сам ее не «прокапал». Симпатичная женщина с хорошей фигурой и чудесной – нежной и приятно влажноватой на ощупь – кожей… А капельницу она ему все-таки поставила. И ушла, оставив его в одиночестве – прокручивать в памяти и смаковать только что изведанные отрадные в своей интимной остроте моменты.
Борис пребывал в превосходном настроении, его даже не испортил небольшой женский каприз со стороны Лены. Она положила глаз на красивый и, соответственно, дорогой летний костюмчик, ну а поскольку на покупку денег у нее не было, раскошелиться пришлось ему. В сущности, он уже привык к тому, что все женщины – замужние и холостые, состоятельные и нет – всегда нуждаются в деньгах. И на своих женщин он денег не жалел, в разумных, конечно же, пределах.
Лена появилась ровно за минуту до того, как в капельнице должно было закончиться лекарство. Она была отличным врачом, всерьез работала над кандидатской, ее ставили в пример, но если бы она вдруг потеряла квалификацию, ее могли бы оставить в больнице в качестве дежурной медсестры. Все знает, все умеет, рука у нее легкая – в вену попадает с первого раза и совсем не больно, как некоторые. Ей бы еще халатик покороче да вырез на груди пошире да поглубже, не помешали бы белые ажурные чулки и туфли на высоком прозрачном каблуке – тогда хоть на фото в «Плейбой», в раздел «наша сексуальная медицина». Но халат на ней был самый обыкновенный и туфли почти без каблука. И все равно Борис почувствовал прилив чувств и выразил их чувственным движением – рукой, по спине и ниже.
– Ну что ты? – кокетливо возмутилась она. – Я же дверь не закрыла…
– А виагру зачем капала?
– Виагру?! Ну ты шутник!.. А что, действует?
– Угу.
– Тогда вечерком. А еще лучше завтра. Я завтра на сутки заступаю.
– И завтра, и сейчас…
Беспокойные мысли порождали беспокойное движение рукой – ничуть не стесняясь, Борис усиленно массажировал нижние женские полушария. И в тот момент, когда Лена собралась отстраниться, дверь в палату открылась. Борис вздрогнул. Вошедший мог видеть, чем они здесь занимались. А им мог оказаться муж Лены – в недавнем прошлом боксер-тяжеловес. Еще это могла быть Катя. Хоть она и не самая красивая девушка из тех, с кем ему приходилось спать, но он обещал на ней жениться и даже собирался сдержать свое слово. Не хотелось бы стать объектом ее истерики.
Но в палату вошел отец Бориса.
– Здравствуйте, Антон Борисович, – смущенно улыбнулась ему Лена. И добавила, чтобы оправдать себя: – Кажется, ваш сын идет на поправку…
– Почему,
– Потому что у вас, Борис Антонович, мужской тонус очень сильный. Но нездоровый! Еще раз такое повторится, мне придется вас выписать!..
– Все, все, больше не буду! – Борис покаянно закатил глаза и смиренно скрестил на груди руки.
– Как здоровье больного? – с серьезным выражением лица спросил у Лены Антон Борисович.
– Обследование продолжается, – в тон ему ответила она. – Пока все хорошо. Завтра проведем томографию мозга, думаю, что и там все в порядке.
– Как все в порядке? У него же сотрясение мозга!
– Сотрясение мозга?!.. Ах да! – спохватилась Лена, но было уже поздно.
Антон Борисович все понял, брови его нахмурились.
– Я могу поговорить с сыном? – спросил он.
Нервным кивком головы Лена выразила свое согласие и поспешила покинуть палату.
– Обследование, значит? – спросил Окулов-старший.
– А что, разве плохо за своим здоровьем следить? – Окулов-младший не чувствовал за собой вины, но взгляд все же отвел.
– А как же сотрясение?
– Ну, и сотрясение есть… Так, чуть-чуть…
– Не чуть-чуть! Там у тебя полноценный ушиб мозга. Ушиб-то полноценный, зато сам ты неполноценный!.. Умом ты повредился, сынок, вот что я тебе скажу.
– Да будет тебе, было бы из-за чего переживать.
– Справку липовую мне подсунул?
– Да нет, у меня правда сотрясение мозга. Ну, не тяжелой степени, конечно, даже не средней… Но факт есть факт, меня ударили, я упал, ударился головой.
– Вот я и говорю, что сильно ударился… Эта постаралась? – Антон Борисович пренебрежительно кивнул вслед ушедшей Лене.
– Ну почему «эта»? Между прочим – врач, специалист высокого класса, без пяти минут кандидат наук…
– Без пяти минут в постель с тобой чуть не легла… Или уже было?
– Ну как бы тебе сказать… – плутовски повел глазами Борис.
– Так и говори… Ты, кажется, и в прошлом году на обследовании лежал. И в этом…
– И в позапрошлом.
– А ведь тебе только тридцать. Не рано ли о здоровье думать начал?
– Береги честь и здоровье смолоду.
– И как это твое, гм, здоровье зовут?
– Елена Геннадьевна… Стыдно, папа, лечащего врача своего сына не знать. Она, между прочим, знает, как тебя зовут.
– Шашни с ней крутишь?
– Так хорошенькая же.
– Ну и женился бы на ней.
– Да можно было бы, но ее муж против…
– Пусть разведется.
– И ребенка мужу оставит?
– Нет, с ребенком нам не нужно! – Антон Борисович решительно мотнул головой.
– Ну так у Кати нет ребенка. На ней и женюсь.
– И женись… Нравится она мне. Симпатичная. И за тебя горой…
– А может, ты сам на нее глаз положил? – шутливо поддел отца Борис. – Ты же молоденьких любишь… Да не обижайся ты, шучу я.
– Не надо со мной так шутить. Все-таки я твой отец. А ты хоть и взрослый, а воспитывать тебя придется. Ты вот дурью маешься, а я по прокурорам бегаю, тебя, идиота, защищаю. И с этим, с Сизовым, вдрызг из-за тебя разругался!
– Ну и что? Козел он, этот Сизов.
– Чем он тебе не угодил?