Перечитывая свои блоговые записи… я нашёл в них…

Хрулёв Владимир

С другой стороны, нельзя не увидеть в этом процессе антирелигиозности людей разных по профессии, по образованию и учёности, по партийной принадлежности и национальности. Как бы все становятся отвлечёнными от своей веры, каждый от своей, становясь материалистами по молчаливому отрицанию веры, а с получением каких то светских знаний добровольно становятся атеистами, считая атеизм за свою новую религию, при этом материализм оставляя в стороне только потому, что это теория коммунистов. А коммунистам Людмила Александровна не верит с тех пор, как их лидер молчаливо подарил победу на выборах своему антиподу – антихристу.

– Патриоты ли они? – думала о них Людмила Александровна. – Если в них нет ни капли русскости и нет христианской

веры – в быту они совсем непонятны. Они не едят сливочного масла, полученного от коров костромской породы. Они не едят мёда, собранного с российских лугов, они не едят рыбу, выуженную в Волге, Оке, Каме или в Дону; они не ездят на наших автомобилях, заменив их японскими, американскими или немецкими. Они не едят наших овощей. Но не только потому, что мы разучились это выращивать или производить, а потому, что это всё, что осталось. Например, икра, от уничтожения биологических запасов рек, или водка, оставившая своё название лишь на память последнему нашему поколению, настоящей водки поколение уже давно не пьёт, потому что её попросту не производят, а гонят попросту суррогат, не иначе, как для сокращения численности населения – с целью буд то бы оздоровить нацию. Но водки на прилавках особенно много. Пейте! Под разными названиями. Но нет «Московской», «Экстры», «Столичной». И нет икры «Обкомовской». Зато вёдрами везут с Дальнего Востока, тоннами, икру, добытую нелегально. Но что это за икра – знают все, её кушать часто опасно и она не так вкусна, у неё уже какойто другой вкус, не икорный, а какой то другой, без чистоты икорного, о чём молодые уже не знают.

О «русском патриотизме» можно услышать от немногих людей, да Людмила Александровна таких и не знала. И сам то «русский патриотизм» был ей недоступен своей непонятностью – что это такое? Неужели это любовь к борщам и кашам и отрицание лобстеров, коньяка и виски? А если свининку под хреном? А если селёдочку под шубой? А если заливную осетрину? А если водочку из пузатинького графинчика в гранёном лафетничке закусить простым холодцом или студнем и опять же с тем же хреном на любой лесной ягоде, с малосольным огурчиком. С чем это можно сравнить?

А что говорить о грибах начиная с опят, маслят. Подосиновиках, подберёзовиках, лисичках, петушках, вешенках, кулаках и белых. Что там шампиньоны или трюфеля! Нет сравнения!

А что говорить о русских колбасах! «Докторская», «Столичная»!

А консервы лосося, осетра, судака или кильки в томате – разве можно забыть!

А хлеб «горчичный», а «французские» булки, потом ставшие городскими, а баранки, а сушки вы помните? А сметана? А сливки или молоко?

Нет, ничего подобного не наш рынок рынок, а чужой, не известный нам, а если известный, то только неизвестностью, их капиталистическое производство выбросить к потреблению не смогло, тем и породило гастрономическую ностальгию по той нашей жизни.

Но и это то же не русский патриотизм. Очень русское, но не патриотизм.

Это ли не русское? Как ансамбль «Берёзка», как ансамбль Игоря Моисеева, как хор Пятницкого? А ведь находятся люди, шепчут в сторону о пошлости этих коллективов, им это не нравится, потому что это социалистический реализм в чистом виде и это для них не русское, потому что уж очень популярное, сравнимое своим превосходством с деревянными из берёзы матрёшками – превосходят они матрёшек. А кабы и не превосходили – так чем плохо? Или наши лапти с онучами? Всё это наше русское. И куда это девать – эти лапти с онучами и эти матрёшки? Если оставить их без признания.

Так думала Людмила Александровна о себе, русской и советской в одно и то же время, прожившей большую часть уже не малой жизни рядом с разными людьми из евреев и евреек, татар и татарок, чувашей и чувашек, бурятов и буряток, грузин и грузинок, осетин и осетинок, армян и армянок, украинцев и украинок, из немцев и немок, в конце концов. А со сколькими людьми из Прибалтики она сдружилась во время её замужества за человеком

близким к Президенту. Это ли не русскость! А нас всё тому же учат, нашему патриотизму, только с выдумкой на национальную идею. В этих выдумках вся глупость, вся мерзость – буд то такого в характере русского (советского) человека нет и нужно его этому научить. О, боже праведный! И как тут не признать правоты Людмилы Александровны! Но есть же вопросы и к ней!

8

Что он несёт про Америку, этот Пётр Толстовкин? Да и те, кого он приглашает на свои передачи. Как они все ужасны, готовые бомбить и бомбить Сирию, а потом переброситься на Донбасс и жалея, что не сделали этого раньше Сириии, разделаться и с этой территорией, что бы забыть о ней, как о притязаниях России. Дескать не мне, но и не вам, старые пердуны затхлой Европы, разлагающейся под влиянием Освальда Шпенглера, которой без большой разницы. кто победил бы на выборах Адольф Гитлер или Эрнст Тельман продолжают пыхтеть над стареющим телом сами стареющие и никому не понятные, кроме самих себя.

– Как можно помнить эти давние времена? Так вы упомянули Освальда Шпенглера? Так это тот, кто из социалистических идей, только, кажется, без революций, без крови. То есть идеи его вполне парламентские. Но всё равно не нравится нашему большинству из «Единой России» и Народного фронта. Но почему, как вы думаете?

А очень просто, они были, как всегда, правы. Все они, обладатели политических талантов, образуют круг допущенных до телеэкрана вслух выражать мысли России и плевать им, нашим лучшим и избранным, готовым припугнуть какого -нибудь хиляка своим видом гиппопотама не возражать и, конечно, на Америку, всё ещё не уступающую никому в мире своей роли в поддержании миропорядка.

– А что? Наш автор из неизвестных нам знатоков телевизионных ШОУ что то непонятное нам рассказал? – спросил один наш зритель этого ШОУ другого зрителя.

– А при чём здесь автор и его рассказ? – удивился другой. – Ведь страна просыпается.

– Только – только просыпается? Только просыпается? Народ раз чуть моргнул заспанным глазом, а кругом его, все, кто рядом, подумали: вот и началось.

А что происходит? В смысле что началось? А действительно, что происходит и что началось в этом мире? Если жратва вкусная и её много, самолёты хоть и падают, но летают же и «сапсан» связывает Петербург с Москвой и цену за нефть продаваемую Китаю мы не знаем, но нам это не интересно, Крым хоть был не наш, но стал же «наш» и Донбасс в руинах, такой не желателен Украине и Россию не интересует и события в Сирии продолжаются и нам они не интересны, как и при их начале. Одним словом, всё перечисленное и не перечисленное, что отвечает требованиям цивилизации или просто мизантропические миазмы пресловутого кризиса, которые всё ещё тянутся в его последствиях в виде различных мелких, почти незаметных ухудшений, что будучи собранными вместе, как раз и дают возможность распознать наш славянский запах отчизны.

9

В сегодняшнем времени чем можно объяснить ненависть к Америке и американцам?

Смешно говорить сегодня, но во многих случаях, если не в большинстве, речь может идти лишь об одном, в отличии от нас, американцы не любят унижать людей – это у них в крови, и если не в крови, то это от воспитания. Их развязные голоса, наглая походка, самоуверенный взгляд – это всё выработано и приобретено персонально каждым от какого – нибудь киногероя и в массе людей не встречается. Сей час это образ американского супер героя отодвинут во времени куда то в прошлое, куда то на окраины. Удивительно и печально было наблюдать за американскими морскими пехотинцами, окопавшимися на окраине Дамаска, а российская пропаганда изображала этих молодцов как захватчиков и насильников, изображая этих исчадием ада, а они всего то были молоденькими работягами из Техаса или Чикаго с накаченными мышцами и ослепительной американской улыбкой.