Перед лицом Родины
Шрифт:
— Здравствуй, Архип Зиновьевич, — ответил Виктор, вопросительно поглядывая на гостя. — Проходи сюда.
Сиволобов, оглядывая комнаты, вошел в кабинет.
— Неплохая квартирка, — сказал он. — Просто чудесная… Никто еще не претендует на нее, а?
— Не слышал. Как будто нет.
— Ты после своего отъезда не можешь ли ее мне уступить?..
— Это не от меня зависит. Обращайся в горсовет… Он хозяин.
— Да я знаю, что горсовет… Горсовет-то не будет возражать. Лишь бы ты не возражал… Может быть, ты наметил ее кому-нибудь передать…
— Нет,
— Так я поговорю в горсовете.
— Пожалуйста.
Сиволобов присел на диван, закурил.
— Да, Витя, повезло ж тебе, черт подери, — льстиво сказал он. — Стал ты большим писателем. Большим, именно большим… В Москве широко издают… Сталин, говорят, расхвалил. Глядишь и за границей будут издавать…
— Издают уже, — поддразнил Виктор.
— Издают?.. Где же именно, а?
— В Англии, Франции… Еще где-то…
— Счастливец! — вздохнул Сиволобов. — Ей-богу, счастливец.
Поговорив еще несколько минут, Сиволобов сказал:
— Знаешь, Виктор Георгиевич, какое дело. У меня есть один приятель, по профессии инженер… Федоров Яков Кузьмич… Так ты знаешь, он такой казакоман. От твоего романа просто без ума. Пристал ко мне: «Познакомь да познакомь с Волковым…» Так вот и заставил пойти к тебе… Разреши ему зайти к тебе… Знаешь, как он будет полезен… Ведь он мало того, что песенник, но и фольклорист… У него много фольклорного материала.
Это заинтересовало Виктора. Работая над второй книгой, он испытывал недостаток именно в таком материале.
— Откровенно говоря, Архип Зиновьевич, я на такие случайные знакомства иду туго. Ни к чему они мне… Но ты меня заинтересовал фольклором его. Мне нужны некоторые казачьи песни, свадебные обряды… Могу ли я все это найти у Федорова?
— Определенно, — заверил Сиволобов. — У Федорова все есть…
— Ну хорошо, — согласился Виктор. — Пусть приходит.
— А когда?
— В любое время.
— Хорошо, я ему скажу.
Сиволобов снова закурил. Посидев немного, он встал.
— Ну до свиданья, Виктор, — крепко пожал он руку ему. — Ты на меня не обижайся, дорогой. Раньше между нами были натянутые отношения. Почему они такие создались, сам не пойму… По глупости, наверно. Нам с тобой делить нечего… Если я когда что сделал неприятное, то извини, дорогой… Извини!.. Я, наверно, недопонимал, что ты истинный, самобытный талант… Прости!.. Я пошел.
Но у порога он вдруг обернулся:
— Виктор Георгиевич, я слышал, что ты будешь в Москве редактировать какой-то большой журнал?
— Не знаю, право. Может быть.
Сиволобов вкрадчиво подошел к Виктору.
— Слушай, Витя, будь другом, не забывай тогда своих старых друзей… Нет-нет да и протолкни в печать какое-нибудь мое стихотвореньишко или поэмку… Все-таки, как ни говори, а росли-то мы творчески с тобой вместе.
— Пока я еще не собираюсь стать редактором, — сказал Виктор. — Но если, к тому говоря, был бы им, то, конечно, если пришлешь хорошие стихи, почему же их не напечатать…
— Спасибо, —
После его ухода из кухни вышла Марина.
— Я весь разговор ваш слышала, — сказала она. — Ну и хитрец же… Подхалим. Это он почувствовал твою силу… Ты еще что ж что-то ему обещаешь. Нужен он тебе?
— Да черт с ним, — отмахнулся Виктор. — Меньше врагов будет… Не злись, Марина.
Через два дня после посещения Сиволобова к Волковым пришел небольшого роста, румяный, со смешливыми глазами упитанный человек с черными закрученными усами.
— Здравствуйте, — весело сказал он. — Чую, казачьим духом пахнет в этом доме… Разрешите представиться, не могу ли вам понравиться: Федоров Яков Кузьмич, лихой казак и джигит, но пресквернейший инженер…
— Пожалуйста! Пожалуйста! — гостеприимно пригласила Марина. Ей этот инженер сразу не понравился. Ольгуня и Андрей смотрели на него, как на забавное чудо, готовые вот-вот покатиться со смеху, если этот толстенький маленький человек скажет что-нибудь смешное.
Волковы как раз обедали. Виктор пригласил Федорова за стол.
— С удовольствием! — охотно согласился гость.
Марина принесла хрустальный графинчик. Федоров весело блеснул глазами.
— Графинчик, графинчик, — тоненько запел он, — дать тебе полтинничек?.. — И вдруг басом рявкнул: — Я тебе полтинник-серебряник, а ты мне водки стаканчик.
Дети захохотали, Виктор наполнил стаканчик.
— Ну, пожалуйста, Яков Кузьмич, — сказал он.
Федоров, подмигнув ребятам, взял стаканчик.
— Стоит стопочка на окошечке, — запел он снова, — не подъявлена, не выявлена: пришел хват подъявить, подъявил и выявил… За здоровье хозяев! — приложив стаканчик к щеке, он, как фокусник, крутнул рукой, и стаканчик послушно юркнул ему в рот. Держа губами стаканчик, Федоров запрокинул голову. В горле у него булькнуло. Пустой стаканчик он поставил на стол.
— Вот так-то! — подмигнул он снова детям.
Этот дядька — балагур и весельчак — обворожил ребят. Они с него не спускали искрящихся, ждущих глаз.
— Ешьте, Ольгуня, Андрюша, — сама смеясь над прибаутками Федорова, говорила детям Марина. — Ну что вы, Яков Кузьмич, с ними сделали… Вы их очаровали, они и есть не хотят.
— Нет, есть надо, — сказал серьезно Федоров. — Давайте поедим борщ быстро-быстро, а потом я вам что-то скажу. Ну?.. Кто первый съест ваш борщ, тот получит премию. Идет?
— Идет, — согласился Андрюша.
Все стали проворно есть борщ. Первым, как и следовало ожидать, съел Андрюша, затем Оля, последним Федоров.
— Давайте мне премию, — требовал мальчик.
— Премия тебе будет, — сказал Федоров. — Ты ее честно заработал… Но прежде вы с Олей скажите мне быстро-быстро, так же, как борщ поели: шли три попа, три Прокопия попа, три Прокопьевича, говорили про попа, про Прокопия попа, про Прокопьевича… Ну, кто? Только быстро-быстро.
Первая начала Ольгуня.