Перед рассветом
Шрифт:
Чудачка Синди положила руки себе на бедра и отклонила назад голову с афрокосичками:
— Ты что правда подумал, что я улыбнулась твоей жирной заднице?
Его лоб напрягся, поскольку он пытался думать.
Чудачка Синди продолжила свои наставления:
— Я улыбнулась сладкой цыпочке, которая пошла туда, — длинный палец указал направление, в котором ушла подружка байкера.
Его глаза расширились, а ухмылка поникла:
— Исус! Чертова лесбиянка!
Он сделал еще один шаг к ней, на этот
— Будешь осуждать мои сексуальные предпочтения в другом месте… ты уверен, что хочешь туда? — спросила она.
Синди направлялась в Сиэтл, после того как не так давно ушла из армии. И женщина, ветеран она или нет, не проделала бы путь из Форта Худ, Техас, если бы не знала, как защитить свою задницу.
На секунду байкер решил отступить, но его эго взяло верх, и он достал складной нож. Нож с щелчком открылся, и в темноте сверкнуло лезвие.
Но с тем же успехом он мог начать играть в ножички, это не изменило бы реакцию Чудачки Синди, которая лишь слегка ухмыльнулась.
— Знай, что говорить, — сказала она, — проживешь дольше…
Велосипедист отодвинул несколько сальных локонов с глаз.
— Теперь ты должна извиниться, сука.
Она наклонила голову и стала разглядывать его, как если бы байкер был мелким шрифтом, который она пыталась разобрать.
— Знаешь, — начала она, — ты еще не сделал ничего, кроме того, что обзывал Чудачку Синди теми словами на букву «л» и букву «с»… и ты на полпути к тому, чтобы почувствовать мой ботинок в твоем отвратительном жирном заду.
Его глаза расширились на столько, что можно было увидеть белки, окружающие зрачки, и он употребил еще один эпитет — на этот раз на букву «б».
— Это раз… — сказала она. В этот момент он кинулся на нее, она отклонилась в сторону и нанесла удар из-за спины в ухо, когда он пролетал мимо нее, а затем пнула его под зад.
Это было вторым, что потерял байкер, его достоинство… если конечно оно было.
— Проклятье! — проревел он, хватаясь за краснеющее ухо, — Я отрежу твои чертовы патлы, черная сучка!
Ее ответ на это оскорбление был бессловесным: бойцовским прыжком она нанесла великолепно точный удар каблуком в его грязный рот.
Байкер рухнул как мешок с зерном, нож выскользнул их его разжавшишхся пальцев и закатился в кусты, будто пытался убраться подальше от этого места. Здоровяк снова попытался заговорить, но из его рта вырывались нечленораздельные звуки вперемежку с зубами, которые он выплевывал как нераскрывшийся попсорн. Кровь стекала по его подбородку на его голую волосатую грудь, оставляя цветные полосы.
— Ооо, — сказала Чудачка Синди, руки снова на бедрах, вздрагивая в притворном отвращении, — Теперь ты знаешь, как вывести девушку из себя… Ты хочешь еще как-нибудь меня назвать? Ты можешь прододжить это
Байкер пытался встать на ноги, его глаза сузились от ненависти, и он поглядывал в кусты, туда где под листьями виднелся его нож.
— Нет, тебе не стоит даже думать об этом, знаешь ли. Твоя мама ведь не растила дебила? Ты ведь должен знать, когда тебе надерут зад?
Ответом на эту дипломатичность было:
— Пошла ты!
Она покачивала головой и подняла палец:
— Нет, сэр, без шансов, это не твой день… даже если доберешься до этой заветной штучки, ты будешь повержен.
С истерической яростью, байкер бросился в кусты, где его ждал нож. Чудачка Синди преградила ему путь и встретила его ударом в голову. Байкер снова упал… и на этот раз остался внизу. При дыхании в его разбитом рту пузырилась смесь крови и слюны.
Небрежно повернувшись к палаткам, Чудачка Синди думала, где теперь тот кусочек рая, который звал ее к себе?
Блондинки не было видно.
— Черт, — сказала в пустоту Чудачка Синди. — Только я подумала, что у нас был момент.
Повернувшись обратно, она зашла через плетеную дверь в бар. Две вещи немедленно напали на нее: хриплый рев плохой рок-группы в дальнем конце зала — почти двадцать лет прошло с начала двадцать первого века, а альбомы Зизи Топ все еще на вершине — и аромат сандалового дерева, перебивающий запах обезьяньего дерьма. Чудачка Синди решила, что правильней будет дышать через рот — это значит, что она будет вписываться в группу.
Заведение было набито тем сортом сброда, который сделал дорогу своим домом. Смесь пота, дешевого алкоголя и зловонного дыхания была приглашением убраться отсюда поскорей. Но Чудачка Синди не лодырь, напомнила она себе, к тому же… Синди была выжжена. Она искала зелье прежде чем удовлетворила жажду, пиная задницу байкера. Так что она пробиралась к бару.
Группа продолжала терзать свои инструменты, а певец орал в раскачивающийся микрофон. Но Синди знала, что понадобится кто-нибудь с докторской степенью в области рок музыки, чтобы разобрать, какую песню Зизи Топ они в данный момент поганят.
Бармен — тощий бледный жалкого вида парень с большим количеством волос, чем мог удержать его ободок, и опухшими черными глазами, не оставляющих никакой надежны недовольному клиенту — подошел к ней.
— Пива! — прокричала она, сквозь грохот группы и шум толпы.
Он кивнул и отошел.
Она повернулась чтобы взглянуть на толпу, которая состояла преимущественно из байкеров. В последний раз она видела такое обилие джинсы и кожи на родео неподалеку от Форта Худ. Но здесь было по-другому… слава Богу. Даже байкеры были совершеннее дерьмоковбоев в Техасе. Чудачке Синди от них не доставалось, но она терпеть не могла жлобов.