Перед рассветом

Ляхов Арсений

– Кто это? – спросила она тихо и с дрожью в голосе.

– Не бойся, дорогая. Это я – Иван Сергеевич, майор научно-исследовательского отдела лаборатории, в которой ты, твоя сестра Катя, твой дядя и многие другие живут. Ты помнишь? – он говорил ровно, но ласково, при этом сильнее потея.

– Помню, – ответила Света.

– Прошу тебя, Света, не злись и не обижайся на меня и ни на кого. И самое главное – не желай себе смерти. Это не конец жизни. Ты просто по-другому будешь выглядеть и у тебя будут необыкновенные способности, о которых только можно мечтать.

Да и не забывай главного: у тебя же есть семья, – Света сразу поняла, что он не знает, что говорить: он одновременно пытался успокоить её, но в то же время просил не злиться на него. Стало очевидным, что он в полной растерянности.

– Да. Катя. Дядя, – ответила она с паузами между словами. Надя с Валей мысленно поддерживали её, говоря что-то вроде «молодец, так держать, продолжай давить, он растерян».

– Да, родные. Ради них стоит жить, Света. У тебя всё получится, ты окрепнешь, выйдешь на поверхность, вдохнёшь полной грудью. Благодаря вам у нас получится обустроиться, а тебя и Надежду, и Валентину объявят героями, – он уже говорил торжественно, думая, что у него получилось приободрить её.

– Зачем? – тихо задала неожиданный вопрос Света.

– Что «зачем»?

– Зачем мне героя, если меня не сможет принять семья? Зачем мне семья, где я буду не нужна? Зачем способности, если они будут бесполезны? Зачем мне такая семья?

Весь персонал стоял в ступоре. Никто не знал, что ответить. Девчонки «аплодировали» Свете, т.к. уловили всё состояния бойцов и ген-инженеров. У всех была одна реакция – шок и страх, и это логично, т.к. Света сейчас ударила в самое главное звено плана военных – мотивацию работать, ведь если Свете не будет дорога семья, то её никак не заставить работать ради неё и ради жизней родных. Все молчали: постовые, пара учёных, Федя, его личная охрана. Иван Сергеевич стоял и слегка трясся. Помолчав немного, он снял свой берет и вытер лицо от пота. Затем снова его одел и сказал:

– Ты не права, – на этот раз он уже говорил неуверенно и быстро, – они тебя любят. Они тебя любой любят. Ну ты то их любишь?

– Да, – всё также тихо ответила она.

– Ты сможешь им помочь, и…и они…тебя ещё сильнее любить станут, – у него в душе была истерика, голос уже дрожал, а сам он весь чесался. Света всё это чувствовала и уже духовно праздновала победу.

– Да. Наверно. Надо, – всё также тихо и жалобно отвечала она.

– Вот! – преобразился Иван Сергеевич, почувствовав надежду в её словах, – Поверь, они тебя любят, они всегда тебя поддержат, какой бы ты не была, – он подошёл в плотную к клетке и опёрся на неё рукой, – Скажи мне, Света, ты готова помогать? Ради семьи?

Сделав десятисекундную паузу, та ответила:

– Да.

– Умница! Я…Я ещё вернусь к тебе. Отдыхай! – сказал тот с улыбкой на лице.

Он отошёл от клетки и на ухо спросил Федю:

– Они могут общаться телепатически?

Тот ответил растерянно:

– По сути да, но мы ещё не проверяли.

– Тогда я сам, – грозно сказал Иван Сергеевич.

Он вернулся к клетке Светы и спросил:

– Света, а ты можешь,

ну как сказать, общаться с Валентиной и Надей, ну, отдалённо.

– Что? Нет. А я могу? – она показала растерянность и недоумение в голосе, всё также тихо и жалобно.

– Ничего. Я распоряжусь над тем, чтобы ген-инженеры, – он повернул голову в сторону Феди и повысил голос, – работали над этим.

Федя стоял и боялся. Каждая из девчонок это почуяла. Иван Сергеевич тем временем подошёл к Наде:

– Наденька, ты меня слышишь?

– Слышу, Иван Сергеевич, – ответила она также тихо, как Света.

– Хорошо. Ты слышала наш разговор с Светой?

– Да.

– Хорошо, – он говорил мягко и пытался показаться ласковым, – скажи, Наденька, ты готова работать вместе с нами?

– Я буду работать, только прошу вас…, – она остановилась.

– Что, Надя?

– Дайте мне поговорить с Юрой. У меня никого кроме него нет. Пожалуйста. Я хочу видеть, что он жив.

– Конечно, Надя. Я…эм, я всё устрою, но не прямо сейчас, ладно?

– Хорошо.

– Прошу тебя, не злись на нас. Мы находимся в критической ситуации. Нас и так мало, и люди могут заболеть лучевой болезнью в любой момент. Ты это понимаешь?

– Понимаю

– Умница! Ну, отдыхай, – он менялся с каждой секундой на более позитивный мотив.

С этими словами он отошёл от клетки Нади и подошёл к клетке Вали:

– Валентина, ты меня слышишь?

Она ничего не ответила, лишь тихо покачала головой в знак согласия.

– Валентина, тебе нужно развивать связки. Тебе же вроде говорили. Прошу тебя отвечай словами.

– Да, слышу. Я слышала оба разговора, Иван Сергеевич, и я согласна работать, у меня выбора нет.

– Нет, не надо из меня делать тирана. Выбор есть всегда, просто сейчас у нас правда критическая ситуация: фильтры начинают забиваться, хоть мы и далеко от радио-опасных мест, но до нас могут дойти дожди, нам нужно обустроить всё на поверхности. Ты это понимаешь?

(«Да ты хуже тирана!» – прокрутила у себя в голове Света).

– Понимаю, Иван Сергеевич.

– Ну вот и умница! – ещё более позитивно сказал он, – Спасибо, что согласилась…

– У меня есть просьба.

– Какая?

– Когда я окрепну и смогу видеть, дайте мне попрощаться с сестрой.

Майор закусил губу. Постояв возле клетки десять секунд, он ответил:

– Хорошо, дорогая. Мы это устроим.

Он повернулся к Феде и тихо спросил:

– Тела сохранились?

– Так точно, – ответил тот тоже тихо.

Иван Сергеевич глубоко вдохнул и выдохнул. Снова вытерев лицо беретом, он повернулся к клеткам:

– Поправляйтесь, мои дорогие!

С этими словами он направился к входу в командный, за ним следовал Федя с бойцами. Оставшиеся солдаты начали заполнять бассейн чистой тёплой водой.

– «Ты права, Света. Да чего же он противный!» – нарушала молчание Надя.

– «Вот же гад! Ещё прикидывается как-то!» – отозвалась Валя.

– «Ой, девочки, как же мне приятно осознавать то, что мы их надуваем как воздушные шарики».