Перед выбором
Шрифт:
"Фонобраслет!
– крикнул вдогонку какой-то другой Ральф, отделившийся
от него.
– Ты забыл У НАС свой фобр! "
"Тем лучше, тем лучше, тем лучше", - быстро стучало сердце бежавшего
по коридору Ральфа. Тот, другой Ральф, замолчал.
*
В тот день он выбрал себе в союзники скорость. Отчетливо ощутимую скорость мобиля - серое полотно с размаху бросается под обтекаемый корпус, выныривает сзади и быстро убегает к горизонту, деревья вдоль дороги сливаются в сплошную полосу; неощутимую огромную скорость космического корабля - сколько ни смотри в иллюминатор, звезды не меняют
Он успел к старту утреннего челнока "Земля-Луна". Корабль с воем рассек воздух и вынырнул в космос, и Ральфу постоянно слышался легкий шум волн - это совсем рядом плескал в обшивку звездный океан. Ерунда, конечно, просто шумело в ушах... Он поставил перед собой цель: не думать ни о чем и старался изо всех сил.
Потом Луна, малолюдные прохладные залы космопорта, длинные туннели под поверхностью, ведущие до самого Лунного - гигантского мыльного пузыря, накрывшего кратер и застроенного ничуть не хуже какого-нибудь земного городка. Маленькая комната с забытой на столе кем-то, кто был здесь до Ральфа, небольшой, можно закрыть ладонью, пластинкой - изображением заснеженной равнины, залитой неярким светом зимнего солнца. В искрящейся белизне отчетливо выделялись бледные тени скрытых под снегом бугорков. Равнина уходила вдаль, к горизонту, медленно вплывала в низкую тускло-белую облачность и линия, отделяющая землю от неба, терялась в мягких переливах белого цвета.
Его почему-то тронула эта спокойная белая равнина. Может быть, потому что за стеной была узкая лунная улочка - два ряда движущихся в разные стороны разноцветных дорожек, а вверху, за невидимым куполом, черная длинная ночь, никогда не знавшая земного снега.
На Луне, с ее несколькими миллионами человек, затеряться труднее, чем
на Земле с ее миллиардами, но все же он, вопреки логике, оказался именно здесь, за тысячи километров от Земли, от Айрин. Вероятно, им двигало нечто смутное, еще не совсем забытое человеком: чем дальше уйдешь, тем легче затеряться, тем труднее тебя найти. Впрочем, он не задумывался над этим.
Он действовал как автомат, начиная с того момента, когда за ним захлопнулась дверь и за дверью осталась Айрин. Он не помнил, как добрался до Луны, не помнил лиц людей, с которыми встречался на длинном пути к комнате в лунном городе.
Он провел в этой гостиничной комнате двадцать четыре часа. Целые земные сутки. Сидел, отгородившись от всего человечества, и созерцал покрытую снегом земную равнину, оставленную кем-то в городе на Луне. Срок его истекал.
*
Над городом, залитым льющимся из-под купола светом, чернело небо. Изредка ровный свет то тут, то там взрывался ослепительными вспышками, словно сказочный великан чиркал по куполу гигантскими спичками. Это, сталкиваясь с куполом, умирали метеориты, не в силах пробить надежный щит, покрывающий город.
"Наверное, в любом человеке есть что-то от поэта.
– Ральф стоял у прозрачной стены и глядел вверх.
– Каждый человек немного поэт. Иначе и быть не должно. Только одни развивают в себе обостренное, своеобразное восприятие действительности, оттачивают его, а другие так и остаются просто поэтами в душе. "Сказочный
Острая боль вонзилась в него тысячами стальных крючков.
– Спокойно, Ральф Юханссон, - сказал он негромко.
– Ты сделал свой выбор.
"Ты сделал выбор?" Как будто эхо в глубине сознания.
– А разве нет?
– спросил он у стен, у маленькой пластинки - окошка в земную снежную равнину.
И вспомнилось: "Мы покатаемся зимой на лыжах, да?"
Ноги вдруг стали совершенно самостоятельными, они больше не подчинялись ему и не хотели стоять на месте.
"Интересно, - беззвучно сказал он ногам.
– Интересно, куда вы меня
тянете?"
Он пошел к двери.
Прямо напротив его комнаты - вход в просторный за транскосмической связи. Длинные ряды кабин, сквозь их оранжевые стены смутно виднеются освещенные экраны визоров и темные силуэты людей. Ноги поднесли его к блестящему щиту приема заказов, рука сама нажала кнопку, оживившую спрятанную за щитом автоматику, и кто-то назвал его земной адрес. Лишь несколько мгновений спустя он понял, кто.
– С кем будете говорить?
– спросил четкий металлический голос из-за щита.
– Ни с кем.
За щитом что-то щелкнуло. Пауза, как будто автомат растерялся.
– Непонятно.
– Я не собираюсь ни с кем говорить. Я просто хочу взглянуть на свою комнату.
"Почему ты думаешь, что там оставлено что-то для тебя?"
"Там должен остаться диктофон", - ответил он себе так уверенно,
что сам удивился этой непонятно откуда взявшейся уверенности.
– Линия свободна, - произнес голос из-за щита после минутного молчания.
– Ждите вызова.
Ральф отошел к креслам у стены, но садиться не стал.
"Мой фонобраслет на полу сказал ей, что поиски бесполезны - без фобра меня не найти. Значит, единственное средство передать мне что-нибудь - это диктофон. Если, конечно, она захочет передать мне что-нибудь... Почему ты думаешь об этом? Ведь ты сделал свой выбор..."
– Ты сделал свой выбор...
Четкий металлический голос громко произнес его адрес.
– Пройдите в кабину...
– голос замешкался.
"Четный номер - остаюсь, нечетный - нет. Какое простое решение проблемы! Если бы это было решением..."
– ...Номер восемьдесят два.
"Ну и что, тебе стало легче? Проблемы больше нет?"
Он медленно пошел вдоль одинаковых ярко-оранжевых кабин - больших апельсинов, аккуратно разложенных на полу светлого зала.
Вот его кабина. Он вошел и полусфера двери бесшумно задвинулась за ним. Сигнал вызова с Луны привел в действие включающее устройство визора в его комнате - он оставил его незаблокированным - и экран визора в кабине озарился легким серебристым светом. В комнате никого не было. Сердце больно сжалось и толкнулось в грудь: на столе белела коробочка диктофона, а рядом лежали несколько веточек с желтыми и красными листьями. Букет сухих осенних листьев на холодно блестящей поверхности стола. Ему показалось, что едва слышное шуршание заполнило кабину. Листья тихо-тихо шевелились, как живые существа, словно посылая прощальный привет.