Передача лампы
Шрифт:
— Я знаю, что произошло, — сказал я, — этот кондуктор такой шутник! Он, наверное, сказал тебе: «Он шудра. Я знаю его уже много лет, и он перешел в христианство».
— Да, именно это он и сказал.
— Ты такой доверчивый — кто-нибудь что-нибудь скажет, а ты всему веришь.
— Так что мне в итоге думать?
— Вообще ничего не думай, ложись спать, — ответил я.
— Я не могу спать с шудрой. Ты обманул меня четыре раза, и я боюсь, что ты можешь сделать все что угодно.
— Я ничего не сделаю…
— Ты прибрал меня к рукам: я касался твоих стоп и принимал холодный душ. Я приму от тебя номер лошади только в том случае, если ты брамин высшей касты.
— Никаких проблем. Когда мы будем на следующей станции, ты увидишь.
А на следующей станции много людей пришло повидаться со мной — было много цветов и гирлянд, — и он убедился, что все они индуисты.
Когда я вернулся, он улыбнулся и сказал:
— Пожалуйста, прости меня. Я говорил тебе, что ты такой-растакой; прости меня.
И он снова коснулся моих ног!
— Ты дурак! Сначала ты должен был взять у меня номер лошади. Ты снова совершил ту же ошибку.
Он потерял самообладание и закричал на весь вагон. Пришел кондуктор, пришли слуги.
— В чем дело? — спрашивали они.
— Ни в чем. Я дурак!
Он спросил слуг:
— Этот человек часто ездит в купе этого класса с кондиционером?
— Часто, он почти всегда путешествует в купе этого класса с кондиционером.
— А он разбирается в скачках?
— Он абсолютно не разбирается в скачках! Что за ерунда? Он говорит о медитации, об осознанности. Какие еще скачки?
— Боже мой, он обманул меня и в этом — что эти люди провожали его из-за номера. Я могу спать в коридоре, но я не могу зайти в купе. Я не могу смотреть на него. Когда я его вижу, со мной начинает происходить что-то не то.
В его уме предубеждение, и это предубеждение принимает все решения. В нем корысть, эта корысть принимает решения. Но это субъективные чувства — они никак не связаны с объективной реальностью.
Вы не видите мир таким, какой он есть. Вы видите его таким, каким заставляет вас видеть его ваш ум. Это можно наблюдать по всему миру: разные люди обрабатываются по-разному, и ум не что иное, как обработка. Они видят все согласно пройденной обработке, и эта обработка — определенный цвет.
Мы сами создаем различия: кого-то мы ставим выше, кого-то — ниже; мужчину наделяем большей силой, женщину — меньшей; кого-то назначаем более разумным, кого-то — менее. Представители разных рас заявляли, что именно они избранные Богом. Каждая религия утверждает, что именно их книга написана самим Богом. Все это, слой за слоем, создал ваш ум; и пока вы не сможете целиком отстранить ум и взглянуть на мир прямо, непосредственно, со всей осознанностью, вы никогда не увидите истину.
Ум загрязняется каждым обществом в соответствии с его интересами, ему насаждаются представления, которые не соответствуют действительности, но помогают каждому отдельному обществу тешить свое самолюбие, чувствовать
Величайшее мужество в этом мире — отстранить ум. Самый мужественный человек — это тот, кто способен видеть мир, не заслоненный умом, таким, какой он есть. Он абсолютно иной, невыразимо прекрасный. В нем нет никого ниже и нет никого выше, в нем нет разделения.
У одного мастера дзен, Хуи Хаиа, спросили: «Что ты думаешь о тех, кто лучше, и о тех, кто хуже?»
Он ответил: «Сразу за моей дверью растет маленький розовый куст и большой, высотой в сто футов, столетний кедр, но я никогда не слышал, чтобы они рассуждали, кто из них хуже, а кто лучше. Розовый куст — это розовый куст, кедр — это кедр. Кедр не говорит: „Эй! Моя высота сто футов, а ты просто маленький куст. Ты не в счет. Я буду жить еще сотни лет; много будет приходить и уходить таких, как ты“. И розовый куст не говорит кедру: „Хотя ты такой громадный, и такой высокий, и такой старый, ты не смог дать ни одной розы. Вся твоя жизнь бесполезна, бессмысленна. Ты не создал ничего такого, что могло бы стать подношением существованию. Я маленький розовый куст, но посмотри на мои цветы“.
Нет, споров не было. Я надеялся, что однажды между ними он начнется; но розовый куст счастлив, что он такой, как есть, а кедр счастлив, что он такой, как есть, и невозможно сравнивать, потому что они совершенно разные. Нельзя сравнивать разные вещи».
Существование порождает только уникальные вещи; никакое сравнение невозможно; никакое разграничение невозможно.
Когда вы видите все это своими собственными глазами — это такое откровение, это приносит сердцу такое умиротворение и благословение: в существовании никто не выше, никто не ниже, никто не лучше.
Самая большая звезда… вы можете представить, насколько велика самая большая звезда. Наше Солнце — звезда; оно в шестьдесят тысяч раз больше, чем Земля, и считается средней звездой, середнячком. Звезды побольше, которые вы видите ночью, — тоже солнца; у них свои солнечные системы, и они в тысячи раз больше, чем наше солнце. Но самую маленькую травинку и самую большую звезду жизнь почитает в равной степени. И то, и другое играет определенную роль. Мир станет меньше, если уничтожить маленькую травинку, он будет менее зеленым. И никакая звезда не сможет заменить ее, занять ее место.
Существование абсолютно коммунистическое: все уникальны и равны. Все различия — вследствие нашего буржуазного ума. Вы можете продолжать устанавливать различия столько, сколько хотите, именно эти различия стали причинами войн. Миллионы людей умерли за эти различия, которые в действительности не имеют никакого значения.
Знающий человек знает, что существование одно. Оно выражает себя миллионами способов, но дух, который выражается, один. Это одна набожность в бесконечном разнообразии воплощений. Способность видеть это таким, как оно есть, освобождает от комплексов.