Передаю вам слово души моей. Письма

Задонский Георгий

По чувствованию вашего сердца вы сами видите, что все то, что делается с любовью и во славу Божию, не только не обременительно, но и радостотворно: сие-то самое скорби и грусть пременяет в истинное утешение и духовную сладость. Душа, взыскующая Бога, не лишится всякого блага. Да поможет вам Господь с радостью исполнять Его святые заповеди! Они-то суть свет живущих на земле верою.

В жизни человеческой нет ничего дороже времени: купить его ничем не можно; что прошло, то невозвратно. Особенно полезно сколько можно чаще размышлять о смерти, о воскресении, о будущем суде, о вечном блаженстве и о вечном мучении: ибо сии размышления помогают нам воздерживаться от грехов и отрешаться от пристрастия к земным вещам, утешают

в лишении земных благ, побуждают соблюдать в чистоте душу и тело, жить для Бога и вечности и таким образом достигать вечного спасения.

Непотр. р. Георгий, испрашивающий

взаимно молитв ваших

Августа 30-го, 1831 года

2.222. Марии Петровне Колычевой

Передаю вам слово души моей.

Песнь 2, Вонми, небо, и возглаголю, и да слышит земля глаголы уст моих. Да чается яко дождь вещание мое, да снидут яко роса глаголы мои; яко туча на молодую траву , и яко иней на сено. Яко имя Господне призвах, дадите величие Богу нашему. Бог, — истинна дела Его, и вси путие Его, суд…

Жизнь и свет!

Тьма и смерть!

Суд —

и воздаяние — комуждо по делом его (Пс. 61, 13)!

Весь погружаюсь в любовь к Богу и ближним: в этом состоит мое неизреченное богатство.

Близкими взаимно могут быть язычники; нам же, истинным христианам, надлежит быть единодушными, единомысленными, словом: одна душа! одно сердце и одно стремление, один путь мимо всего временного и непостоянного — к вечному, без конца пребывающему наслаждению.

Да поможет нам Господь понести многие скорби с благодарностью ради имени Его, ради нашего вечного спасения!..

Себя и вас поручая Божиему Промыслу, остаюсь

н. р. Егор

Сентября 6-го, 1831 года

2.229. Марии Петровне Колычевой

Видите, какову любовь дал есть Отец нам, да чада Божии наречемся и будем. Сего ради мир не знает нас, зане не позна его.

Всяк, не творяй правды и не любяй брата своего, несть от Бога. Яко се есть завещание, еже слышасте исперва, да любим друг друга: не яко же Каин, от лукавого бе, и закла брата своего: и за кую вину закла его: яко дела его лукава беша, а брата его праведна.

Не любяй бо брата, пребывает в смерти; всяк, ненавидяй брата, человекоубийца есть: и весте, яко всяк человекоубийца не имать живота вечного в себе пребывающа. Не любим словом, ниже языком, но делом и истиною.

2. без номера. Марии Петровне Колычевой

Чего вы ищете? и где? Утверждайтесь мыслию благою: то, что ныне есть с тобою — и всё — бывает Божией судьбою. Вся Исполняяй есть везде. Вы можете посетить только гроб мой. Он дождется вашего сердца; хотя и далеко увлечены вы в море, но есть надежда, что сокрушенный корабль ваш достигнет мирного пристанища. Когда вы будете над моею могилою, то вспомните мою к вам искренность, что я уснул в чаянии воскресения мертвых и жизни будущего века. Ваше о мне воспоминание не останется тщетно пред Господом; вы же, по любви вашей ко мне о Господе, предложите милостыню нищим, а братии — утешение; в лице же их Сам Христос приимет усердие ваше, тогда и мне, и вам приятно будет; ныне простите; целую вас —

непотребный раб Георгий

Января 12-го дня, 1836 года

2. без номера. Монахине Ангелине (Колычевой)

П ричина моего уныния — ваше уныние; сердце исполняется чувством

и состраданием вашему сердцу. Вы принимаете мысль, которую следует отвергать. Мы ничего не знаем о смерти вечной, размышление наше общее о том, что повсюду видится и делается. Как мы себя можем уверять о том, что от нас угодно Господу сокрыто? Каждый свою смерть обязан помнить. Видите свою мысль, как она вас оскорбляет, что вы плачете. Покойтесь о Господе и не сомневайтесь в Его благости. Он нас всех любит.

Я вам пишу просто, просто и принимайте, матушка-сестрица. Не дозволяйте находящим мыслям приписывать свои догадки; они вредны и несправедливы. И что за удовольствие представлять себе иное против того, что просто написано. Так и меня, и себя приводите в слезы, сами себе представили оскорбительную мысль и плачете. И я, смотря на вас плачу, что вас всякая находящая мысль может огорчить и вы принимаете подложную мысль и уверяетесь в том, чего нет.

Боюсь ли я скорбеть просто о смерти смертного человека? Никогда, но также просто сказать бы и подкрепить бы словом. Это пустая опасность, чтобы скрывать неизбежную участь только для того, чтобы не огорчить теперь, а после. Я не соглашаюсь с таким умышлением. Я люблю открывать, все что можно. Почто же, дражайший друг мой, так долго вы скрывали от меня эту вашу мысль? — покудова я сам спросил. Так вы настрадаетесь без меня и мне скажете. Поэтому смею ли я считать себя другом? Я погружусь в крайнее ничтожество, и кто же меня поднимет, как не вы?! […]

Господь, всякого блага Промыслитель, нас столь близко сердцами сблизил, чтобы мы мысли сообщали и были бы одна душа. Откровением находящей мысли показывается действующая любовь, а сокровением — недоверие…

Скажите мне, пожалуйста, чем я оскорбил и так много огорчил, что вы такую мысль так долго скрывали от меня? И почто же произвольно себя вдавать мысленному врагу, всегда рыкающему и ищущему, как бы через какую мысль посмеяться над нами и поглотить душу? Прошу любовью никогда не скрывать от меня такие мысли: они же пагубны; лучше нам верить искренне друг другу, нежели таким своим мыслям… Я люблю слушать сердце ваше. Вот как мы оскорбились оба — вы и я.

2. без номера. Монахине Ангелине (Колычевой)

Любимый друг мой! По прибытии моему сюда (в Задонскую обитель) со мною было необычайное: помните, я несколько раз писал в письмах моих о решении моей мысли в церкви — как внезапно явилась мне старушка ( Старица Евфимия Григорьевна Попова, Христа ради юродивая. ред.) , открыла глубокую мысль мою и решила мое недоумение. Я думал, что это привидение было в церкви. Потом и в келье — в самую минутку глубокого уныния, приключившегося от некоего оскорбления. Вдруг отворились двери и старушка падает мне в ноги: «Прости меня, — говорит она. — Я тебя, батюшка, оскорбила». Вся грусть с меня отлетела от этого слова. И тотчас утешила меня надеждою моего здесь спокойствия. Тут-то я уверился, что в церкви она же мне явилась. Спросил — и открылось мне верующему, что все это от Бога.

В то время, когда я боролся с мыслями в глубине сердца моего, она молилась пред образом чудотворным Божией Матери. Вдруг нашел на нее священный ужас, восхитивший в ней сердце, и узрела она мысль мою, что боролась с моим сердцем. Пришла и облегчила меня — решила недоумение мое: «Также и теперь к тебе унылому приведена я духом. Бог с тобою; почто ты задумываешься и унываешь? Матерь Божия тебя приняла под Свой покров, а ты унываешь, дурак!» — так она меня бранила за уныние мое, и все чувства мои в ту же минуту отворились. Сердце таяло, как свеча, от горячей любви к Господу, и слезы проливались, как вода, с горы текущая источниками. Совсем очистившись от мрака уныния, побудила меня у нее испросить прощения за безумие мое. Я это сделал и был прощен, и был свободен от находящих помыслов.