Передовая начиналась в цехе

Овчинникова Людмила Игоревна

Собрание актива призывало всех коммунистов и комсомольцев возглавить работы по восстановлению завода и района, быть организаторами социалистического соревнования, бороться за перевыполнение норм и производственных графиков. В числе первоочередных объектов, наряду с ТЭЦ, ремонтно-литейным, кузнечным и другими цехами, в постановлении были названы столовая, баня, общежитие для рабочих. Среди участников собрания находились и семитысячники, строившие Сталинградский тракторный завод. Предстояло заново вдохнуть жизнь в разрушенные корпуса первенца первой пятилетки.

Велика была власть израненной Сталинградской земли над людскими сердцами! В Челябинске и Свердловске, Магнитогорске и Барнауле сталинградцы собирались в

дорогу. Торопились увидеть своими глазами разрушенные очаги, испить родного воздуха. Думали о том, чтобы всеми силами быть полезными пострадавшему городу. Со всех концов страны шли письма в дирекции и парткомы предприятий, райкомы партии, райкомы комсомола. В этих письмах содержалась одна просьба: помочь вернуться в Сталинград. Чувство непреодолимой тяги в родные места было невероятно сильным. Сталинградцы не колебались: ехать или не ехать. Думали о том, как больше принести пользы своему заводу и городу. Вот как рассказывали об этом ветераны Сталинградского тракторного завода.

С. К. Умыскин:

— В дни обороны я работал в Свердловске, на Уралмаше. Всем нам хотелось поскорее уехать в Сталинград. Никого из нас не останавливало и не пугало то, что улицы и заводы разрушены и заминированы. Раны родного города мы переживали как свои собственные беды. Поэтому требовали, доказывали, писали рапорты и заявления с одной просьбой — скорее направить на восстановление родного завода…

И. И. Ролдугин:

— Дороги эвакуации привели нас в Челябинск. Работали так, как требовал фронт. Ждали каждую сводку о боях в Сталинграде, на родном тракторном заводе. Раны, нанесенные ему врагом, — это были наши раны. Жили тогда одной мыслью — помочь возродить завод. Решили тронуться в обратный путь всей семьей — у нас было двое маленьких детей. Знали, что все в городе разрушено, но надеялись: найдем какой-нибудь блиндаж и поселимся в нем. Считали, что это счастье — вернуться в Сталинград, на свой завод.

Мы уезжали из Челябинска в вагонах, которые трудящиеся подарили Сталинграду. Нас пришла провожать бригада рабочих из цеха — все тракторозаводцы. И вот что произошло во время нашего отъезда. Когда дали сигнал к отправлению, вся бригада, пятнадцать человек, бросились в вагон и сказали, что поедут вместе с нами. Пришли на вокзал прямо из общежития, ничего с собой не взяли из вещей. Впрочем, какие тогда были у нас вещи! Ватники да валенки — все на себе. Беда была в другом: по законам военного времени никто не имел права без приказа покидать производство. Ребята пошли на риск, надеясь, что в Сталинграде, на родном заводе, сумеют доказать и объяснить, что не могли поступить иначе. Как-никак — ведь не легкой жизни ехали искать. Из глубокого тыла стремились на передний край возрождения города-героя. На каждой станции народу прибавлялось. Люди сбили замки с вагонов и заняли их. Так мы привезли в Сталинград целый эшелон.

Приехали в центр города и не знаем, куда идти. Все разрушено. Взяли с женой детей на руки и пошли на тракторный завод. Как и другие, сначала поселились в блиндаже…

Цех в степи. Ранней весной сорок третьего около разбитой станции Качалино появились зеленые палатки, С грузовой машины рабочие в замасленных ватниках сгружали бочки с горючим, ящики с инструментами, сварочные аппараты. Так была заложена ремонтная база, организованная работниками Сталинградской судоверфи. Бригада заводских рабочих выехала в степь, чтобы ремонтировать танки на местах отгремевших сражений.

Хлебное поле, издревле знавшее плуг земледельцев, было перепахано войной. Всего несколько недель назад здесь шел танковый бой. Машины остались там, где настигли их взрывы. Развороченные стволы, повисшие гусеницы, борта — в рваных пробоинах. Специалисты судоверфи определяли, какие из этих машин можно отремонтировать на месте, и немедленно брались за дело. Первую передвижную ремонтную базу возглавлял молодой инженер Леонид Валентинович Николаев. Он рассказывал:

— Мы искали места крупных танковых сражений. Здесь оставались подбитые машины. Одна была задача —

скорее восстановить танки и отправить их на фронт. Впервые наша передвижная бригада выехала в степь спустя месяц после окончания боев в городе, привезла с собой опытных танкостроителей. Мы заваривали пробоины, снимали узлы с одних машин, ставили на другие.

Изувеченные машины были свидетелями жестоких боев, великого мужества наших бойцов. Бывали случаи, когда внутри разбитых машин мы находили обгоревшие документы, полевые сумки…

В степи гудели ожившие моторы. Один за другим танки двигались в путь. На поле боя под Качалино передвижная ремонтная база восстановила первые двенадцать танков. Это была целая колонна грозной техники, отправленная фронту. Бригады рабочих судоверфи, свернув палатки, двинулись на новое место — в Карповку. С полуторки, на которой они ехали, повсюду были видны следы боев. Вывороченные с корнями деревья, израненная воронками земля. Громадами в степи застыли разбитые танки. Снова рабочие ставили палатки там, где находили больше всего машин. С завода везли готовые детали и горючее. Передвижные ремонтные базы судоверфи работали в районе Песковатки, Калача, Воропоново. Каждый из этих населенных пунктов вошел в историю Сталинградской битвы. Теперь по горячим следам боев шли рабочие бригады.

Цех под открытым небом — еще одна героическая страница сталинградской летописи сорок третьего года. Рабочие жили в степи по-солдатски. Спали на земле, на руках выносили снаряды из машин, надрываясь, вручную ставили узлы. Десятки машин, отремонтированных передвижными бригадами судоверфи, снова уходили в бой.

Страна помогала Сталинграду. Пепел героического города стучал в сердца советских патриотов. «Чем ты поможешь Сталинграду?» Об этом говорили на митингах, проходивших на заводах и фабриках, собраниях, в перенаселенных кварталах и семейном кругу. Каждый день газеты сообщали о великом размахе народной инициативы. Был открыт специальный текущий счет восстановления Сталинграда, на который трудящиеся перечисляли свои личные сбережения.

Сохранилось немало документов, свидетельствующих о братской помощи городу-герою областей и республик страны. Комсомольцы и молодежь Горьковской области собрали и отправили в подарок детям Сталинграда много одежды и белья, сотни пар обуви. Рабочие Ашхабадского стекольного завода заготовили сверх плана оконное стекло. В статье, опубликованной в «Комсомольской правде», секретарь ЦК ЛКСМ Таджикистана сообщал о том, что на собраниях и митингах комсомольцы и молодые рабочие столицы республики решили отчислить в фонд восстановления Сталинграда часть своего месячного заработка. Это составило миллион рублей. Сообщение из Кирова: комсомольцы и молодежь решили передать наборы инструментов для паровозного депо, подарили паровоз железнодорожникам города-героя, вагон запасных частей, инструменты для пяти путевых бригад, а также тысячу комплектов посуды для столовых, двести репродукторов, утюги, сковороды, ножницы.

Материалы тех дней передают живое дыхание времени, накал патриотических чувств и готовность к самоотверженному труду. На митинге одного из предприятий Саратова было принято обращение ко всем рабочим и инженерно-техническим работникам Саратовской области, в котором говорилось: «Мы обращаемся с горячим призывом мобилизовать все силы на восстановление Сталинграда. Каждый коллектив может очень много сделать. Мы берем на себя обязательство работать в выходные дни и во внеурочное время…» [66] . Голос истерзанного врагом города был услышан в осажденном Ленинграде. Под грохот разрывов ленинградцы собирали материалы и оборудование для строек города на Волге. В первом эшелоне, который прорывался сквозь вражеские огненные заслоны, были отправлены строительные механизмы, электромоторы, телефонная и радиоаппаратура, книги и типовые проекты зданий.

66

Газета «Коммунист», 1943, 2 марта.