Передовик маньячного труда
Шрифт:
– В дом, всех в подвал! – скомандовал я. – Калаши работают, им наши стены что бумага.
В это время на улице грохнула граната и почти сразу вторая. Замолк один автомат, да и второй бил короткими очередями, надолго для боя прерываясь, а вот пистолеты продолжали щелкать интенсивно. Пару раз над головой свистнули шальные пули-дуры, но и без них было понятно, что огонь ведут не по нам.
Отец с дедом и бабушкой скрылись в доме, а я, достав из кармана один из своих неучтённых 'Наганов', что хранился с тех пор, когда я его дернул из общака-схрона Гоши-Музыканта
– Вот блин, – пробормотал я, заметив, что сперва тонкий дымок превращается в куда более сильный. Похоже, начинал гореть чей-то дом, но стрельба, не смотря на это продолжалась. – Надо было оставить тут дочек и ехать в другое место, привел беду в дом… на улицу… в город. Вот блин!
В это время скрипнула дверь дома, и выглянул отец с двустволкой. Оружие было рабочим, я знал что, не смотря на отсутствие одной ноги, отец увлекался охотой.
Вернее его пару раз попросили свозить на охоту, когда у него появилась машина, а что ему там дожидаться их, тоже купил и как-то пристрастился. Мне вон с оказией как-то утку копченую привезли. Очень неплохо, нам понравилось.
– Укройся – махнул я рукой и, держа наготове револьвер, подбежал к дому, где к нему подходил высокий дощаной забор со стороны улицы и, ухватившись за перекладину в углу, и выглянул наружу, быстро охватив взглядом улицу.
Первыми привлекли внимание, можно сказать, бросились в глаза – это двое бегущих по улице парней с пистолетами в руках. Причем знакомых парней, один был тот, что ходил в дембельской шинели, полы которой при беге обвивалась вокруг ног парня.
Табельное оружие под успокоило меня, но я все равно с подозрением проследил как они пробежали мимо направляясь в сторону стрельбы.
Бежали они с той стороны, где находился магазин, в противоположный конец к выезду с улицы. Вот там я определился что и как. Было видно 'Победу' с распахнутыми дверями, что уткнулась в забор и лежавшее рядом тело. Не совсем понятно на таком расстоянии, но, кажется лобового, и части других стекол не было наличии, что указывало, что по ней изрядно постреляли.
Теперь еще стало понятно, что горело, сарай разгорался у углового дома, где и шла стрельба. Но там уже плохо было видно, далековато. Ладно хоть улица прямая, отсюда все видно.
Тут я заметил, что пробежавшие мимо парни, уже удалившиеся метров на двести, метнулись в разные стороны, и если один укрылся у забора рядом с кучей промёрзших чурбаков, то второй споткнулся, сделал несколько неуверенных шагов и, выронив пистолет, мягко повалился на укатанную дорогу.
Из-за заборов и ворот выглядывали те жители, что были дома. Двое пацанов, что стояли у открытых ворот дома напротив, открыв рот, наблюдали за пожаром и стрельбой. Тут же из ворот выскользнула старушка и, схватив в охапку детей, метнулась обратно. Хлопнули ворота и заскрежетал брус. Через секунду над забором показалась голова старушки в знакомом платке, стрельнула туда-сюда глазами и спряталась обратно.
Пострадавший продолжал лежать. Парень в шинели, что успел укрыться, покрутил головой и внезапно метнулся к
Это сказало мне о многом, только наши будут под пулями вытаскивать своих товарищей из-под огня. Будьте уверены, я это точно знаю.
Прикинув, где они укрылись, я метнулся к дворовым постройкам, пробежал через открытую калитку в сад и через другую калитку на участок соседей.
– Тьфу ты Игорь. Напугал, – вздрогнул сосед, когда я отвел вилы в сторону. – Ты чего?
– Там у тебя, дядь Богдан, где поленница, двое, один ранен. Нужно его затащить сюда и оказать помощь.
– А они не эти?
– Вроде наши. Оружие табельное, – с деланной уверенностью ответил я. – Да и проверим, документы то должны быть.
– Это да, – согласился сосед. – Пошли у меня там ворота к поленнице ведут.
Ворота действительно были. Причем снаружи это было не заметно. Сосед просто выпилил часть забора и повесил их на петли. А так как забор был из досок да цельный, без щелей, то мы смогли подойти близко и прислушаться.
Кто-то бормотал.
– Сейчас братуха. Подожди немного, их задавят и помощь придет. А там больница и врачи, все будет в порядке.
В голосе было отчетливо слышно отчаянье. Значит, ранение было серьезнее, чем мне казалось.
Услышав голос и о чем говорит 'шинель' мы с соседом переглянулись. Точно наши.
– Эй, кто такие? – спросил я.
– Лейтенант Головачев. Управление КГБ, – ответили с небольшой заминкой.
– Сейчас ворота откроем и поможем вам. Только документы на всякий случай приготовь, – велел я и кивнул соседу. Тот стал возится с запором, а я держал наготове 'Наган'.
Сосед распахнул одну створок, и я увидел 'шинель', только вот документов у него в руках не было. Да и понятно почем. Все руки были в крови.
– Ладно, скидывай шинель, сейчас переложим на нее твоего напарника и понесем в дом дядьки Богдана. Ко мне нельзя. Там дети. Потом я сбегаю за помощью. У меня мама медсестра, лекарства и бинты есть, – стал командовать я. Я это умел, поэтому все сразу зашевелились.
– Хорошо, – кивнул лейтенант и стал снимать шинель. Мы пригибаясь подошли ближе (стрельба продолжалась), и помогли перекатить раненого, отчего тот застонал, на шинель. После чего ухватившись за края, волоком затащили раненого на участок дядьки Богдана, и там уже взяв нормально, понесли в дом.
– Глафира, стол готовь! – когда мы ввалились в сени, крикнул сосед жене. Эта семейная пара жили вдвоем, дети уже повзрослели и свили свои гнезда, поэтому я не боялся, что у них могут быть дети. Поэтому вздрогнул, когда увидел двух белобрысых малашечек четырех лет, жмущихся к печи.
– Вы укладывайте его на стол, – велел я. – А я к родителем побегу и отведу детей к ним. Там подвал глубокий, пуля не достанет. Кстати, кто это?
– Внуки, – коротко ответил сосед с напряжением в голосе, помогая лейтенанту снять часть одежды с лежавшего на полу раненного, пока его жена, квохча, вытирала стол тряпкой.