Передовик маньячного труда

Поселягин Владимир Геннадьевич

Забронировав на себя один билет, свободные были, я направился к камерам хранения, где в одной ячейке оставил свой портфель, в другой листы с показаниями двух британских агентов, и только потом уже к стоянке такси. Мне удалось избежать внимания к себе, хотя по мне и мазнули пару раз взглядом.

С машиной такси мне как всегда не повезло. Разъехались, развозя пассажиров, но тут заметил, что одна приближается, судя по светящемуся зеленому огоньку за лобовым стеклом, свободная. Опытный таксист определив во мне иностранца,

моментально среагировал на взмах руки и притормозил.

– Аэропорт Шереметьево, – с акцентом сказал я по-русски.

– Садитесь, – кивнул тот.

Так что с аэропорта я поехал в Шереметьево. Никто за нами не ехал, вел я себя на взгляд водителя как и положено интуристу, то есть глазел во все стороны и охал от удивления. В Шереметьево я расплатился с водителем советскими рубликами, отчего тот слегка огорчился (ничего, зато срок за хранение валюты не получит), к тому же точно по счетчику. Ни один иностранец больше не даст, менталитет такой.

Это наши могут сверху накинуть.

Пройдя в здание вокзала, я подошел к стойке и, сообщил, что забронировал билет.

– Попрошу ваши документы, – на хорошем французском ответила служащая международного аэропорта. Кроме меня было еще примерно четыре десятка иностранцев (большинство итальянцы), и пяток французов. Я даже обрадовался когда услышал их говор. В это время мое внимание привлекла служащая. – Все в порядке, вот ваши документы, билет и сдача. Напомню, что багаж можно сдавать уже сейчас, посадка начнется через полчаса.

Убрав документы и билет в карман, я благополучно сдал багаж и, получив квитанцию, смешался с иностранцами, через десять минут я уже травил анекдоты среди французов, которые привлекали всеобщее внимание своих искренним смехом.

Я вел себя так как и другие иностранцы, то есть радовался что отправляюсь домой, что все позади. Одним словом, среди них я не привлекал к себе внимания. Когда началась посадка на самолет, я отошел к телефонам-автоматам и, бросив монетку, набрал домашний номер полковника Рощина. Тот мне дал свой служебный номер. Но не домашний, вот, наверное, удивится, откуда я его узнал.

– Можно к телефону, Алексей Петровича? – попросил я пригласить главу семьи. Судя по голосу трубку подняла его жена, хотя голос был слишком молод. Крик в динамике подтвердил мое предположение:

– Папа, тебя к телефону!

Через минуту в трубке раздался знакомый голос.

– У аппарата.

– Домодедово. Ячейка камеры хранения номер… код… Поторопитесь, можете опоздать.

– Понял.

Повесив трубку, я направился к очереди, что выходила из здания вокзала. Успел как раз с последними, таможенники пропустили меня без проблем. Укрываясь от ветра мы дошли до близкого самолета и поднялись на борт. Время было десять вечера, в Риме мы будем рано утром, где-то в три часа, так что можно поспать.

Вместе с весельчаками французами

я поднялся на борт и, пройдя на свое место, самолёт был заполнен едва на две трети, занял его, пристегнулся и, выслушав стюардессу, которая на итальянском поясняла, что нужно делать, попросил у нее небольшую подушку и одеяло и после получения, дождался взлета и совершенно спокойно уснул.

– Сеньор? Сеньор, – меня легонько потрясли. Приоткрыв глаза, я сонно посмотрел за стюардессу. – Вы просили разбудить вас за полчаса до посадки. Мы скоро будем заходить на посадку.

– Хорошо. Спасибо, – поблагодарил я девушку. Итальянским я владев фактически в совершенстве, но стюардесса сразу же определили во мне иностранца.

Стюардесса пошла дальше по салону, а я, отстегнувшись, и сложив на пустое кресло рядом одеяло с подушкой, встал, расправил плечи, сделал лёгкую зарядку, пару раз присев и качнувшись, после чего пошел по сонному царству в туалет. Нужно привести себя в порядок.

Пройдя водные гигиенические процедуры, ну и воспользовавшись туалетом, чего уж там. Я вернулся на свое место бодрым и посвежевшим, после чего пристегнувшись, стал ожидать посадки.

Заглянув в иллюминатор, я посмотрел на ночную землю. Её выдавали редкие фонари в небольших селениях. Впереди я увидел в сиянии своих огней, город. Знаменитый Рим.

Жаль только Колизей не было видно, мы ушли в сторону на аэродром который подсвечивался дорожками огней.

Посадка прошла благополучно, что разбуженные стюардессой итальянцы и французы встретили воплями радости и свистом. Как дети ей богу.

Потом была недолгая рулёжка и самолёт застыл неподалеку от здания аэровокзала.

Отстегнувшись, я встал и из багажного отсека для ручной клади достал свою крутку и шапку. После чего держа их в руках, направился на выход. Это я не предугадывал погоду, просто последовал примеру местных, которые точно знали, как надо одеваться. Они не ошиблись, на улице действительно было тепло. Плюс восемь-десять, где-то так. Надев все-таки шапку я, закинул куртку через плечо и направился в здание аэропорта, где уже ожидали таможенники и пограничники. Здесь было сложнее, чем в Шереметеве, даже пришлось открывать чемодан для досмотра. Ничего не найдя там предосудительного, меня отпустили, поставив штамп в паспорте.

С интересом крутя головой, я прошел к кассам и узнал, есть ли рейсы в Англию.

Оказалось да, в девять утра вылетает самолет в Ирландию, в Дублин, но с промежуточной посадкой в Англии, в городе Ливерпуль. Следующий рейс в Англию будет только вечером и он как раз летел на Лондонский аэропорт. Подумав, я даже обрадовался тому, что есть билеты на Ливерпуль, уж там-то меня точно никто не ждет. Для заметания следов (хоть и с потерей времени), самое оно. Фиг с ним, что весь остров придётся пересекать, разберёмся.