Передовой отряд смерти. Фронтовой дневник разведчика Вермахта 1942-1945
Шрифт:
Постепенно спускаются сумерки. Ваак решает завернуть в Мекенскую, и мы теперь едем вдоль канала в одиночестве.
Нашу бронемашину немилосердно трясет — скоро и резины на ободе не останется.
Вдали видим, как в небо поднимаются осветительные ракеты, доносятся глухие разрывы бомб. Но мы потихоньку продвигаемся вперед, делая частые остановки, и ужасно рады, когда добираемся до постов нашего боевого охранения.
После того как мы доложились нашему командиру роты оберлейтенанту Айку, едем получать новую шину. Ехать надо
Но тут как раз появляется сам Ваак, а за его бронемашиной едет грузовик с семью пленными русскими солдатами — они пожелали ехать именно с ним и ни с кем другим.
Проехав несколько сотен метров, останавливаемся — все, больше ехать невозможно. Мы и так проехали на драной покрышке добрых полсотни километров! Теперь обод уже почти оголен. Унтер-офицер Ваак дальше едет один и 20 минут спустя возвращается с новой покрышкой.
Мы тем временем закусили бутербродами. За весь день это мой третий по счету бутерброд. Покрышку ставим уже в темноте. Пленных русских, которых мы доставили сюда, пересаживаем на грузовик к семерке их соотечественников, сидящих сейчас в кузове. Этот грузовик с пленными передан под охрану.
После этого мы вместе едем в роту, к этому времени расположившуюся в Ершской.
Здание вокзала в станице объято огнем. Ставим наши бронемашины между двух рядов деревьев.
Всего за сегодняшний рейд мы одолели 200 километров и страшно устали.
Водитель приносит из полевой кухни кофе, сливочное масло и колбасу, съедаем еще несколько бутербродов, затем маскируем бронемашину и после этого ложимся спать.
Я так вымотался, что даже не было сил укрыться чем-нибудь.
Расход боеприпасов за сегодняшний рейд: 10 обычных бронебойных снарядов, 10 бронебойных снарядов с разрывным зарядом.
29 августа 1942 г
Рано утром мы разбужены взрывами бомб. И тут же в 6 утра подъем, но мы не встаем, снова засыпаем, однако уже несколько минут спустя нас будят русские бипланы, с бреющего обстрелявшие нас. Тут уж поневоле вскочишь! Раздается команда: «Приготовиться к маршу!» Это означает еще, что нам необходимо заправиться.
Но канистры с бензином нам приходится буквально вымаливать. У Штабана только 200-литровые бочки. Все выстроились в очередь, переливка горючего в канистры занимает черт знает сколько времени.
На дороге, несмотря на ранний час, полно частей 23-й дивизии, в составе которой мы на данный момент действуем.
Наша 13-я танковая где-то очень и очень далеко позади.
Нам предстоит вновь возглавить колонну, а тут как назло спустила шина, приходится подкачать, потом нагонять своих по той же дороге, по которой ехали вчера в разведку. Унтер-офицер Ваак на мотоцикле следует впереди.
Примерно через 25 километров мы догнали своих и, встроившись впереди бронетранспортера,
Впереди наша разведгруппа Зимона. Проезжаем 15 километров в направлении Николаевской, и батальон маскируется у канала, благо деревьев достаточно.
Мы снова едем в разведку. С лейтенантом Гляйзом едем до Николаевской, Гляйз въезжает в село, но его с гор обстреливают русские. Мы поэтому, сделав солидный крюк влево, отъезжаем в пески за селом. Местность здесь очень холмистая, сплошные дюны, песок, поросший травой и бурьяном. Передвигаться приходится в особом режиме — иначе колеса нашей бронемашины вязнут в песке. Расход горючего при такой езде чудовищный.
Здесь всего лишь редкие колхозы да хатки пастухов, которые пасут овец. Вот в одном из таких колхозов мы и останавливаемся. Местные жители, бросая робкие взгляды, подходят ближе. Один из них сообщил нам о местонахождении партизан.
Об этом мы сообщаем по рации, и тут же поступает сообщение от Зимона и Гляйза. Гляйз докладывает: «Противник в районе железной дороги, два взвода танков и т. д.». Гляйз собрался взорвать железнодорожные пути, необходимо выслать зенитное орудие.
А мы еле-еле тащимся по пескам.
Около полудня доезжаем до еще одного колхоза, там обзаводимся молоком, умываемся и едим.
Хотя батальон должен был последовать за нами, он почему-то до сих пор торчит у канала. Согласно сведениям, полученным от местных жителей, примерно в 15 километрах находится мост через Терек.
Едем в указанном направлении и останавливаемся у перекрестка. Здесь начинается крутой спуск, видна железная дорога, до нее километра 3–4.
Ваак и Вестфельд вылезают, идут на наблюдательный пункт, откуда изучают обстановку. Все данные тут же передаем по рации.
Непрерывно курсируют грузовики и другая техника.
Горючего у нас в обрез, далеко ехать не можем, поэтому елозим вдоль сопок. Между тем уже 16 часов, и по радио поступает приказ о возвращении.
Кратчайшим путем едем назад, постепенно темнеет.
Возле Мекенской видны воронки от бомб.
Когда мы подъезжаем к каналу неподалеку от Николаевской, уже совсем темно.
Мы страшно рады вернуться в батальон. Остается лишь найти свою роту. Оказывается, она расположилась более чем в 10 километрах у канала.
Через каждые 150 метров стоит наш грузовик. Иногда проезжаем мимо стрелков-мотоциклистов. Тьма кромешная, ничего не стоит на кого-нибудь напороться. Поэтому ехать приходится осторожно. Иногда русские выстреливают осветительные ракеты, и в эти краткие мгновения можно хоть как-то сориентироваться. В небе неумолчный гул — русские бомбардировщики.
В Мекенской они натворили дел. До сих пор оттуда доносятся звуки разрывов, если судить по ним — сбрасывают тяжелые бомбы. Все небо в осветительных ракетах.