Перехлестье
Шрифт:
Вокруг становилось холоднее и холоднее, проклятый дар вырвался на свободу и набирал мощь. Магу уже не важно, кто перед ним. Он не помнит себя. Он становится просто силой. Силой, которая будет снова и снова сокрушать всех, кто имеет глупость приблизиться. Дар будет хлестать из Йена до тех пор, пока душа не иссякнет и ее обладатель не упадет, бесчувственный, на снег.
И вдруг ветер стих. Над миром воцарилась звонкая тишина. Вьюга рассыпалась, оставив на промерзшей земле волнистые искрящиеся сугробы и около двух дюжин застывших
Грехобор стоял среди погибших колдунов и глядел на свои руки со смешанным выражением ужаса и восторга. Он перевел взгляд на брата, и в глазах промелькнула мольба: «Не подходи!» Дэйн нахмурился, понимая, что пытается сказать ему Йен. Мгновение, и маг падает на колени в снег, а волосы становятся искристо-синими от инея.
Волоран с трудом принудил себя остаться на месте. Он, казалось, даже не напрягся, но дом силой магии обнажал и усиливал те немногие чувства, которые был способен испытывать палач магов. Поэтому его безразличие и спокойствие были не больше, чем просто видимостью.
Короткая вспышка озарила заметенную снегом поляну, и сквозь возникшие в воздухе синие червоточины вышли пять закутанных в плащи фигур. Вслед за ними один за другим появлялись колдуны, окружая дом. Десять, двадцать… сорок. Грехобор пытался подняться, сплести руки в замок для защиты, но не успел. Один из людей в плащах вскинул руку, и на мага обрушился огненный дождь. Йен вскрикнул и упал, смятый раскаленной стихией.
– Хорош… – сказал закутанный в плащ незнакомец томным женским голосом. – Все, как ты говорил, Глен.
Дух тотчас возник рядом с говорившей и усмехнулся:
– А дэйн, как всегда, в стороне.
– Мы не ввязываемся в схватки магов и колдунов. – Палач окинул Глена равнодушным взглядом и повернулся к женщине. – Достопочтимая Анара, надо полагать?
Женщина отбросила с головы капюшон и послала дэйну сияющую улыбку, тот смотрел с прежней невозмутимостью, даже не пошевелился, безразлично изучая собеседницу.
– Последний дэйн… – Цепкий взгляд впился в его лицо, надеясь заметить хотя бы слабый отблеск чувств. Бесполезно.
Анара усмехнулась, и в этот миг за спиной дэйна раздался крик женщины, полный боли и ужаса.
– О! Видия! Она все-таки рассказала. Жаль.
Волоран прекрасно понимал, что жаль магессе не того, что ему удалось вытянуть правду из провидицы. И даже гибель несчастной, повалившейся замертво позади дэйна, ее не огорчила. Анара жаждала увидеть, как дрогнет палач. Хотела увидеть боль в его глазах. Увы. Такое разочарование.
– Я запомнил каждого из вас, – не обращая больше внимания на магессу, обратился к колдунам дэйн. – Вы не спасетесь.
Те переглянулись, и, хотя Анара на слова палача беззаботно рассмеялась, было заметно, что ее сообщникам не до веселья.
– Забирайте его. Только не касайтесь, если хотите жить, тащите магией, – кивнула
Призрак кивнул и растворился в воздухе.
Волоран, по-прежнему неподвижный, стоял в дверях. Сорок колдунов на одного дэйна. Что ж, немного неравная схватка.
– Каково это – остаться единственным? – Один из нападавших – коренастый, темноволосый, заросший по самые глаза бородой – сделал шаг вперед. – Страшно, наверное? Дэйны с других материков ничего не знают про Аринтму. Закончив здесь, мы пойдем дальше. Город за городом, деревня за деревней – все подчинятся колдунам. Боишься?
– Нет, – дэйн покачал головой. – Бояться надо тебе. Умрешь первым.
– Ты один! – Мужчина развел руками. – Ты заточен в этом доме, который тебя не выпустит, пока есть опасность – мы. А в одиночку с нами не справиться. И что ты можешь сделать?
– Могу свистеть. – Дэйн улыбнулся и, заложив пальцы в рот, пронзительно свистнул.
Колдуны замерли, а потом кто-то вскрикнул и в испуге бросился на землю… Дураки. Трусливые дураки. Он один, и все равно они его боятся. Дэйн с усмешкой смотрел, как его противники испуганно озираются, втягивая головы в плечи. Не могут понять, что он задумал, и оттого заметно растеряли смелость.
– И что?! – спросил тем временем бородатый, оправившись от позорного, но короткого испуга. – Чем тебе это поможет?!
Вместо ответа дэйн поймал его взгляд. Колдун дернулся, руки его взметнулись вверх, судорожно стиснули горло, будто мужчина собирался сам себя задушить. Краска отхлынула от лица, глаза, переполнившиеся ужасом, потемнели, рот раскрылся в беззвучном крике. Палач магов холодно наблюдал за мучениями человека, не отрывая взгляда от синеющего лица. А через пару мгновений задыхающийся повалился на колени, царапая горло, и тогда дэйн прыгнул…
Он оттолкнулся ногами от скорчившегося на земле мужчины и взвился в воздух. Крылатая тень пала на Волорана с небес. Фадир подхватил всадника и гневно захрапел, почувствовав просыпающуюся силу дэйна.
Будто миллионы солнечных искр отразились от снега, вспыхнули, ослепляя растерянных колдунов. Исчез дэйн. Исчез фадир. Лишь выжигающее глаза сияние заполнило мир…
Они сопротивлялись так яростно, так ожесточенно, что воздух превратился в багровое дрожащее марево от бушующих в нем всплесков силы. Так на грани гибели сопротивляются дикие звери, так умирают те, кому нечего терять. Но дэйн не видел этого яростного противостояния. Проснувшийся дар завладел его телом и рассудком. Волоран никогда не смог бы справиться с четырьмя десятками колдунов – дэйны могущественны, но не всесильны. Поэтому палач должен был умереть, однако…