Переход Суворова через Гималаи. Чудо-богатыри попаданца
Шрифт:
— Теперь-то их лордства поймут, что необходимо строить точно такие же линкоры, дабы остановить притязания восточных варваров… — пробормотал Паркер себе под нос.
В эту секунду к нему снова пришла мысль об ушедшем к Борнхольму отряде Нельсона. Зная вспыльчивый нрав своего одноглазого младшего флагмана, теперь он не сомневался в его гибели, ибо подошедшие русские линкоры имели следы повреждений, пусть и тщательно заделанных, и «Копья сатаны» пускали лишь трое из них — понятное дело, где и против кого использовали другие московитские
— Датчане открыли по нам стрельбу, сэр!
Капитан корабля чуть дрожащим голосом привлек внимание адмирала. Тот усмехнулся в ответ, поняв беспокойство офицера. Четыре британских линкора, чудом вырвавшиеся из Копенгагена, находились в столь плачевном состоянии, что даже пара-другая тяжелых ядер, попади в них с крепостных верхов, могла сулить неприятности, причем фатальные.
Паркер оглянулся и похолодел — за спиной, далеко на горизонте, тянулись к небу черные дымы.
— Сэр! — в голосе капитана Хардвуда прозвучал отчетливый страх. — Русские линкоры нас догоняют!
— Добавить парусов! — прорычал адмирал. — Принять два румба вправо!
— Это опасно, сэр! Мы можем выскочить на камни.
— Риск есть, капитан, знаю. Но шведы стрелять в нас не будут, а датчане просто не добросят ядра. Ветер попутный, и мы легко уйдем от русских.
«Ночь близка, и темнота нас надежно укроет от преследователей. Пусть поищут, море большое!»
В мыслях снова прорвался страх. Его корабли были настолько избиты, что грозили рассыпаться от собственных выстрелов, а потому рисковать в случайной перестрелке, даже сразившись против одного фрегата или брига, Паркер категорически не желал.
— Это хорошо, что шведский комендант оказался столь сговорчив! — Адмирал усмехнулся, без опасений рассматривая знакомые прежде стены шведской крепости.
Флагман уже подходил к траверзу орудийных фортов, Паркер хорошо видел лица канониров и синий вымпел с желтым крестом, колыхающийся на флагштоке.
— Сэр, они наводят на нас орудия! — прохрипел Хардвуд полностью осевшим голосом, а изумленный адмирал не верил собственным глазам.
— Не может быть! Мы же договорились!
Страшный гром потряс воздух, белый пороховой дым заволок бастион, а флагманский линкор чудовищно содрогнулся всем корпусом от убийственного залпа в упор…
Гилянь
— Ваше сиятельство, на аванпостах задержали перса! Но он оказался русским, говорит, что имеет к вам важное сообщение!
— Так ведите его сюда быстрее, что тянете!
Князь Петр Иванович Багратион даже топнул ногой от возмущения. С самого утра день у него не задался — то ли не с той ноги встал, то ли еще по какой причине. Все валилось из рук, на душе было тоскливо, а предчувствия его еще никогда не обманывали.
Князь Петр Иванович Багратион, потомок рода грузинских царей, сделал стремительную карьеру, став в 37 лет генерал-лейтенантом и кавалером
Так что обиды пылкий грузин не держал — как можно, ведь других генералов белыми крестами тоже не наградили!
Да и грешно гневаться на самого императора, ибо дарованные им чин генерал-поручика, ордена Святого Александра Невского и Святого Владимира второго класса с мечами — вполне достойные награды. И сейчас он уже командир корпуса, причем отдельного, и является военным губернатором всего Гилянского края.
— С чем ко мне прибыли, любезный?
Петр Иванович окинул взглядом одетого в бурнус перса, тот скрывал лицо, и это князю не понравилось.
— Соблаговолите открыть мне свое лицо, милейший!
Приказной тон перс понял правильно, ослушаться князя не посмел и отвел кусок ткани от лица.
— Боже мой! Алексей Петрович, что это у вас за наряд?! — после короткой паузы с жаром воскликнул Багратион, не веря собственным глазам. К своему изумлению, он не сразу узнал блестящего гвардейского офицера, отличившегося под его командованием в прошлой войне с турками, награжденного вместе с великим князем Константином Петровичем Георгиевскими крестами, двадцатипятилетнего подполковника Генерального штаба Ермолова.
Теперь стали объяснимыми столь странный вид и одежда заслуженного, хотя и молодого офицера — тайная разведка всегда требует приноравливаться к окружающей среде и ничем не выделяться из местного населения.
— Дурные новости, ваше сиятельство… — совершенно тусклым голосом ответил князю молодой офицер, его глаза потемнели от усталости, а лицо стало серым.
— Шахиншах Фетх-Али объявил нам войну! Позавчера толпа черни взяла штурмом наше посольство!
— Что с Александром Николаевичем?!
Князь Петр Иванович машинально схватился за эфес шпаги, предчувствуя самое дурное. Но ответ оказался страшным, совершенно неожиданным, ибо так с дипломатами даже турки не поступали.
— Растерзан! Тело проволокли через весь город, всячески глумясь над ним. Царствие ему небесное!
Ермолов размашисто перекрестился, то же самое сделал и Багратион, еле сдерживая в себе ярость.
— Наши обороняли посольство до последнего патрона, их всех растерзали в клочья. Вот так-то, ваше сиятельство…
— Бедный, бедный Александр Николаевич!
Говорить Петру Ивановичу было очень трудно, он знал Радищева веселым и всегда жизнерадостным, а тут такое ошеломляющее и ужасное известие. Князь тихо произнес, решив только уточнить, правильно ли он понял слова Ермолова.
— Вы уверены, Алексей Петрович, что персы объявили нам войну? Это не мятеж черни, а именно война по шахскому приказу?
— Я видел все собственными глазами и слышал объявление! Кроме того, у меня есть доказательство!