Переход
Шрифт:
— Но все же насчет «на лету придумал»…
— Именно на лету. Там процесс изготовления препарата занимает ровно восемь суток, быстрее его произвести просто нельзя. Так что он препарат делать начал сразу, как из клиники в общежитие вернулся, да и свидетели подтверждают: он из лаборатории как раз восемь суток и не вылезал. И препарат сделал! Дорогущий, конечно, но на одного-двух детишек в год… страна не разорится. И даже на те два десятка, которые, возможно, получится выявить… Ведь даже политический эффект от того, что Советский Союз лечит своих детей даже с самыми редкими и ранее неизлечимыми…
— Лаврентий, мы не на митинге, а я — не колонна демонстрантов. И я понял тебя, но не понял, почему врачи из МОНИКИ к тебе
— Нет. Позавчера Воронов рассказал им о препаратах для лечения рака. Некоторых форм рака, и препараты эти… в общем, изотопы для них нужно в атомных котлах нарабатывать. А врачи… они же за этой девочкой почти месяц наблюдали, от удивления, что ее исцеление идет точно так, как предсказал этот студент, только что в обморок не падали — и теперь они по части препаратов верят ему как магометане пророку Магомету. Они мне просто принесли список нужных изотопов… инструкции, как их в атомном котле производить, тоже принесли — правда, эти инструкции были в опечатанном пакете, сами доктора их не читали.
— То есть все же товарищ Воронов даже если и гений, то уж точно не чокнутый, режим доступа к секретной информации понимает и соблюдает… Интересно, что еще он нам интересного напридумывает?
— Я тут заметил… дополнительно убедился: у него все же на детях пунктик. Сказали ему, что девочка умрет — и он… профессор сказал, что у него и выражение лица резко изменилось, и побледнел он сильно… то есть голова у него сработала на смертельную опасность для ребенка. И радиофармпрепараты он тоже придумал после посещения ракового отделения клиники. А вот как детей использовать чтобы он придумывал то, что стране нужно…
— Мы, Лаврентий, такие твои выводы проигнорируем. То есть сначала, конечно, на смех их поднимем, а потом уже проигнорируем: товарищ Абакумов группу сформировал, которая сейчас изучает опыт корейской армии… который корейским товарищам этот Воронов передал. Очень полезный опыт, у него же эта самая ДРГ из десятка человек пару батальонов уничтожила и заставила несколько полков просто сдаться, отрубив противнику линии снабжения. И мины, которые эти ДРГ применяли, тоже ведь Воронов придумал — а на той войне с детьми он точно не сталкивался. Лично мне кажется, что он что-то быстро придумывает, когда не только детям,а стране какая-то опасность грозит — и как только он эту опасность замечает, у него в голове что-то и срабатывает. Так что нужно, скорее всего, не детей к опасным затеям привлекать, и товарищу Воронову обеспечить доступ к определенной информации… кстати, удалось выяснить, откуда у него появилась столь детальная информация по участникам спецпроекта?
— Нет. Но и пытаться это выяснять я не стану. От него никакая информация куда не надо не уйдет, в этом я уверен полностью. Он ведь даже нам… когда что-то сообщает, четко указывает круг лиц, к которым у него есть недоверие, и Виктор Семенович, несколько раз этих лиц особо проверивший, теперь даже перепроверками себя утруждать не хочет. Кстати, из спецпроекта по инициативе Воронова мы всего троих… исключили, и на качество работы это практически не повлияло.
— Но немного-то…
— Да, термоядерный заряд изготовили, по мнению Игоря Васильевича, на месяц быстрее чем планировали.
— Ну что же, мы, пожалуй, товарищу Воронову постараемся создать наиболее благоприятные условия для работы, но если он так и останется мизантропом, то…
— Не останется, он сейчас вообще как будто переродился. Девушку встретил, ухаживает за ней — и сам на глазах расцветает. В общежитии товарищи… и не только наши товарищи тоже заметили, что он сильно за последний месяц изменился. В лучшую сторону изменился.
— Что за девушка?
— Просто девушка, возраст — семнадцать лет, из простой семьи. Отец — водитель на автобазе… пока слесарь, со следующего лета, когда ему права вернут,
— То есть хорошая девушка…
— Для него — хорошая. А значит, и для нас тоже.
— Но мы можем быть уверены, что эта девушка…
— Проверили, она о его наградах вообще ничего не знает. Да о них и в институте его не все знают, точнее, кое-кто знает, но далеко не о всех, а сам он ими не хвастается. Девушка считает его простым студентом, причем вечно голодным студентом…
— И это хорошо. То есть то, что он сам за питанием своим не следит…
— Теперь уже следит. Говорю же: ожил парень, на глазах ожил.
— А если у него это серьезно… думаю, к свадьбе мы его дополнительно ценными подарками… кстати, надо будет у товарища Жданова уточнить как дела обстоят с планами жилищного строительства…
Вопросы жилищного строительства в руководстве страны находились под постоянным контролем. В том числе и потому, что — как показал пример Белоруссии — предоставление качественного жилья рабочим и инженерам было огромным стимулом к качественной работе. А предоставление жилья «повышенного комфорта» в основном ИТР резко повышало интерес молодежи к получению высшего образования. За разработанную в Белоруссии программу по строительству жилья товарищи Пономаренко (как ее главный инициатор) и Гусаров (как руководитель уже массового строительства) получили по заслуженному ордену, а Николай Иванович, «придумавший» стимуляцию деторождения резким улучшением жилищных условий матерей, еще и второй орден успел за это получить.
Но все же больше всего наград получили архитекторы и инженеры, разработавшие и несколько довольно удачных (и недорогих) серий жилых домов для городов и деревень, много инженеров и техников, придумавших более совершенные способы изготовления стройматериалов, в стране заработали сразу три завода, выпускающих башенные краны (в Москве, Харькове и Новосибирске), два заводика стали выпускать краны поменьше, на базе ярославских автомобилей. И по всей стране строились многочисленные кирпичные заводы, а число заводов, выпускающих различное оборудования для строительства домов (то есть труб, кранов, батарей, электроарматуры) стало уже и подсчитать невозможно. В том числе и потому невозможно, что очень многие такие заводики, выпускающие очень нужные вещицы, были артельными и подчинялись в лучшем случае министерствам совершенно местной промышленности.
И в становлении одного такого заводика Алексей тоже поучаствовал. На самом деле он в свое время договорился с товарищем Поповым (смоленским), лично «профинансировал» обустройство в Гжатске небольшого артельного предприятия по выпуску «кранов для хирургов» — то есть краны-то для воды были, но менять напор и делать воду погорячее или похолоднее (а имелось в виде и «горячее водоснабжение») можно было одной длинной рукояткой, которую врач-хирург мог вообще локтем поворачивать. В больницах такие краны врачам конечно же очень понравились, а когда в Смоленске тоже развернулось массовое (относительно массовое) жилищное строительство, артель стала выпускать краны такие же, но с короткой ручкой, очень понравившиеся уже новоселам. Настолько понравившиеся, что эти краны и просто продаваемые в магазинах народ влет раскупал, так что артель довольно быстро выросла — а потом уже и госзаказы на ее продукцию начали превышать возможности артельщиков. Поэтому выпуск аналогичных изделий быстро наладили и в других местах, а сколько вообще этих кранов производилось теперь в стране, Алексей знал очень примерно. Но как раз он знал это вообще лучше всех, ведь ему за каждый выпущенный кран все еще капало «авторское вознаграждение»…