Переиграть войну! Пенталогия
Шрифт:
«Ага, слабые, – мысленно согласился Добиц. – А вот все остальное не то что наша зенитка, но и пятисантиметровая противотанковая не пробьет. То есть мы им гусеницы будем портить, а они нас на небеса отправлять».
– Ваш взвод я оставляю здесь – надо и за небом следить, сам понимаешь, – продолжал объяснять фельдфебель. – Но на твоем месте я бы передвинул одно из орудий так, чтобы держать под присмотром и эту площадь. Понял меня?
– Так точно, господин фельдфебель! – Несмотря на форму, это был прямой приказ, и тут уж следовало соответствовать Уставу. – Разрешите спросить?!
– Давай.
– Откуда здесь взяться русским танкам, господин фельдфебель? До фронта ведь полсотни километров. Да и оборона у нас…
– Честно? Не знаю, унтерофицер! Но поступила информация, что отдельные группы русских вчера прорвались к Кардымово, а это, Курт, уже двадцать километров от нас. За сколько
Учетчику
Информация о контакте «Кавалерист» принята к сведению. Подтвердите его знакомство с Фермером и сообщите возможные опознавательные знаки.
Просим максимально усилить разведработу в вашем районе. Данные о передислокации частей и интенсивности перевозок крайне важны.
Рейс в ближайшее время организовать не имеем возможности. С добычей взрывчатки не рискуйте – информация сейчас важнее.
Андрей
Деревня Палик Борисовского района Минской области, БССР. 24 августа 1941 года. 11:23.
– Раз! Два! Взяли! – под эту традиционную «помогалку» грузчиков и скрип деревянных катков «бэтэшка» тронулась с места и проползла еще пару метров.
Затея, сперва показавшаяся Вячеславу дурацкой, всетаки имела все шансы реализоваться во чтото путное! А ведь поначалу лишь авторитет Белобородько заставил его согласиться.
План был прост, как мычание, – показать противнику то, что тот желает увидеть. А если не желает, то заставить посмотреть именно в это место! Два покосившихся сарая разобрали на запчасти, из коих как раз сейчас заканчивали сборку уже пятого «танка».
Ну кто бы мог подумать, что поручневую антенну можно сделать из ивового прута? Слава как раз заканчивал инспектировать очередное творение плотников. На память пришел сказанный както одним из членов спецгруппы оборот – «памятник деревянного зодчества». «Бэтэшка» была как живая! «Даже ходовую воспроизвели, черти! – оценил фантазию и умение бойцов командир отряда. – Ни за что бы не поверил, что из днищ старых бочек и обрезков досок можно такое сотворить!» Впрочем, далеко не все «боевые машины» могли похвастаться такой деталировкой – этой предстояло засветиться на открытой местности, а две других, к примеру, представляли из себя грубые копии башен на невысоком помосте из досок. «Тем не менее для массовости сойдет. Все одно, эти мы только тем, кто в воздухе, покажем».
– Товарищ майор! – перед Славой остановился один из бойцов. – «Выхлопнушку» проверили – минут тридцать дымить будет точно! Может и дольше.
– Добро!
Постояв у «танков» еще пару минут и дав очередные ценные указания по «маскировке», Трошин поспешил к месту, где должны были развернуться главные события предстоящей операции – точке, в которой лесную дорогу, идущую от Хоново на Осовины, под прямым углом пересекала просека. Полтора километра он преодолел меньше чем за четверть часа. Бойцам же потребовались вся ночь и большая часть утра, чтобы доволочь единственный настоящий танк к месту его «последнего упокоения», как цинично пошутил комиссар отряда. Лейтенант Скороспелый, конечно, тешил себя надеждой, что «семерке» еще предстоят большие дела, но никто из командования партизан его оптимизма не разделял.
– Да ему хотя бы полчаса выдержать! – заявил представитель Центра, когда Слава подошел к спорщикам. – А потому нечего вам, товарищ лейтенант, геройствовать понапрасну!
– Да выдержит он, выдержит! У немцев нечем его подбить! Не потащат же они пушки в лес! Вы только пехотное прикрытие обеспечьте, чтоб гранату не сунули! – Танкист, которому как раз и предстояло воевать на бронеинвалиде, потряс в воздухе рукой, сжатой в кулак. – Товарищи командиры! У нас целых пятнадцать снарядов есть!
Ага, и из них шесть – бронебойные, которые в этом бою на хрен не нужны! Слава пока вообще не понимал, зачем сажать в приманку людей. Точнее – до настоящего момента он считал, что достаточно выпустить пару снарядов да расстрелять диск пулемета – и все: ноги в руки, гранату в боеукладку и бежать!
– Вопервых, лейтенант, наша задача в том и состоит, чтобы противник в лес пушки потащил! Вовторых, они могут лес поджечь, и тогда вы сами вылезете. Потому ставлю вам боевую задачу: дождаться прихода автомашин, не выдавая своего присутствия пропустить их и уничтожить максимально возможное число. Для нас главное, товарищ Скороспелый, чтобы у противника уцелела хотя бы одна радиостанция! Желательно также, чтобы уничтоженные машины стояли одной кучей, блокируя проезд по дороге. Сигнал для обязательного, я
Обернулся он только один раз – когда дошел до дороги. Лейтенанта нигде видно не было, очевидно, уже залез в столь любимую им «коробку», вокруг которой суетились бойцы, прикрывая неподвижный танк маскировочными сетями (в поселке на берегу огромного озера нашлось столько сетей и переметов, что отряд был обеспечен средствами маскировки для танкового батальона, а не то что для пяти машин). Еще с десяток бойцов споро оттаскивали в кусты бревнакатки, в то время как четыре человека, вооружившись срубленными елочками, в прямом смысле этого слова заметали следы. Буквально на глазах «бэтэшка» превратилась в невысокий холмик, а просека приобрела вид если и не первозданный, то по крайней мере натуральный, если так можно выразиться. А следы тележных колес вещь в этих краях настолько обыденная, что может вызвать подозрение лишь у законченного параноика.
Деревня Хоново Борисовского района Минской области, БССР. 24 августа 1941 года. 13:33.
– Господин гауптман! Полицейские уже выдвигаются! – Перед машиной командира сводного батальона остановился запыхавшийся солдат.
– Черт знает что! – прошипел сквозь зубы офицер, бросив короткий взгляд на часы, – эти якобы солдаты начали движение на семь минут раньше назначенного срока.
Вообще, неразбериха, творившаяся в последние несколько дней, раздражала гауптмана Беккельна с каждой минутой все больше и больше. Началось все с того, что маршевую роту под его командованием остановили в Борисове распоряжением командующего армией и в экстренном порядке вернули назад к шоссе, по которому они прошли буквально за сутки до этого. Вот только шагать пришлось совсем не по дороге, а пробираться по местным тропкам – большая часть мостов на шоссе оказалась взорвана русскими диверсантами. Большая масса войск, вынужденная ночевать в поле вместо того чтобы двигаться к фронту, вызвала тогда у гауптмана приступ острой мизантропии.
После марша его солдаты то горбатились на переправах, помогая тем немногим саперам, что сумели прорваться через заторы, то стояли в охранении – командование отчегото опасалось новых атак, хотя любому здравомыслящему офицеру, пусть даже и необремененному учебой в Академии Генерального штаба, было понятно, что русские сделали все, что от них требовалось, – шоссе было заблокировано надолго.
Сегодня же с утра все двести человек личного состава погрузили в разномастные машины, собранные, скорее всего, по принципу «мелочь к мелочи», [346] добавили два расчета легких пехотных пушек – эти, слава богу, прибыли на своих машинах. Затем отряд, который Беккельн называл про себя не иначе как «цирком», отправили сюда в качестве средства усиления для двух рот полицейских. По прибытии оказалось, что кроме полицейских здесь присутствует моторизованный охранный взвод армейского подчинения, который прислали в эти края аж из Жодино, располагавшегося пятьюдесятью километрами южнее, и группа фельджандармерии в составе восьми человек, командированная надзирать за «цирковыми гастролями» прямо из штаба группы армий. Командир полицейских был в том же, что и Беккельн, звании, а лейтенант из «цепных» напирал на особые полномочия, обусловленные особым статусом фельджандармерии, так что о едином командовании речь даже не шла. Тем более что никому из присутствовавших офицеров их собственное начальство никаких точных указаний не дало. Зачем тут пушки, гауптман, например, узнал всего лишь полчаса назад, когда наконец пришла радиограмма из штаба, в которой было сказано, что авиаразведка всетаки подтвердила наличие сил противника в трех поселках на восточном берегу озера, а также о том, что есть вероятность наличия у этого самого противника бронетехники. О точных силах русских информации, конечно, не было, но опыт есть опыт, и, немного подумав, гауптман пришел к выводу, что раз уж здесь собрали силы, приблизительно (очень и очень приблизительно, господа!) равные пехотному батальону, то русских примерно столько же.
346
Es lappert sich zusammen – немецкий эквивалент русского выражения «С миру по нитке – голому рубашка».