Переиграть войну! В «котле» времени.
Шрифт:
Еще раз оглядев бравое, но уставшее воинство Фермер обратился к нам:
– Ближайшие сутки будем отдыхать! Спать, есть, новичков тренировать. И думать, как дальше жить будем. А то мне не нравиться, что четыре дня мы как усраные зайцы по лесам носимся, и работаем только «на шару». Водителям разрешаю «отбиться» на один час, пока обед не будет готов.
– Так у нас не водителей из «Котов» - только Док и Тотен, остальные рулили… - ответил командиру Люк.
– Вот всем и спать!
–
– спросил я у Саши.
– И я - тоже!
– Командир, а можно я Емеле обед готовить помогу?
– спросил Казачина.
– Какому, на хрен, Емеле?
– не понял Фермер.
– Ну, Несвидову, сержанту. Он же Емельян…
– От же ж, при таком имени и позывного не надо… - почесал затылок наш командир.
– А помогать не разрешаю! Отбиться всем!
– и он начал доставать из рюкзака «пенку» и спальник.
Расстелив все это под ближайшим деревом, Саша демонстративно возлег на коврик и сказал свое любимое присловье:
– Кто последний спать ложиться - тот дурак, и гасит свет!
– после чего накинул на голову шарф-сетку и заснул.
……………
Просыпался я тяжело, так, что даже пришлось Тотену применить секретный прием «кружка воды на голову». Потирая глаза, никак не желавшие открываться, я сел:
– Алик, ну что за пещерное варварство, лить живому человеку воду на голову? Вот, сейчас я проснусь… и, кому-то придется побегать по кустам!
– Ничего личного! Я просто выполнял приказ! Она сама ко мне пришла!
– скороговоркой выпалил Тотен, отскакивая в сторону.
– И вообще! Ты жрать хочешь?
– Хочу. Чем там нас травить будут?
– спросил я, вставая. Но, к немалому моему изумлению, тело, а, точнее, левая нога отказалась мне повиноваться, и я грохнулся на землю.
– Твою в бога, в душу… - обиженно сказал я, глядя на предавшую меня конечность.
С лица Алика сползла глумливая ухмылка:
– Тох, что такое?
– Не слушается что-то.
– Я Дока сейчас позову…
– Не надо, похоже, я ногу просто отлежал… - и я сделал еще одну попытку встать.
И снова безуспешно. Нога была как деревянная, а при попытке перенести вес на нее, бедро простреливала острая боль.
– Да что же это за фигня такая!
– Тош, посиди на попе ровно, а? Я Дока сейчас приведу. И не спорь! Пожалуйста… - и Алик побежал за Серегой.
Через пару минут около меня суетился Док, бесцеремонно приказавший мне стянуть штаны.
– Да, друг мой… Радуйся, что мы Бороду с собой не взяли, а то он бы тебе рану вылечил… - протянул Сережа, аккуратно ощупывая мое бедро.
Надо сказать, что шутка про раненую ногу родилась у нас в команде
– Что-то серьезное, Док?
– поинтересовался подошедший командир.
– Если честно, то да. Воспаление. Пока - не сильное. И нагноение.
– Да как так?
– удивился я.
– Сам же рану обрабатывал, а ты смотрел и сказал, что все в порядке.
– Сказал. Но я же не знал, что тебе потом десять часов сцепление топтать придется. Знал бы, что так получится - сам бы вместо тебя за руль сел.
– Так делать-то что будешь?
– спросил Фермер.
– Чистить, что же еще. Командир, посторожи этого хромоногого, пока я за инструментом схожу.
– Конечно!
Пока Серега ходил за «Ужасно Большой Полевой Аптечкой», больше напоминающей чемодан средних размеров, Фермер достал свою «командирско-премиальную» фляжку и протянул ее мне.
– Глотни!
Я сделал большой глоток коньяку.
– Еще.
– Сань, да тут меньше половины осталось…
– Пей, я сказал!
Еще глоток. В голове приятно зашумело. «Ох, черт! Меня же сейчас развезет!» - подумал я, вспомнив при этом, что нормально ел я часов пятнадцать назад.
– Сань, ты меня споить хо-ошеш?
– заплетающимся языком спросил я командира.
– Ага! Давай еще глоточек за победу над Германией!
В результате, к приходу Дока я не то что «экзистенциальный» сказать не мог, а и, пожалуй, «метрополитен» для меня стало слишком сложным словом.
– О, я гляжу, пациент готов!
– радостно сказал Док, принюхавшись.
– Но, для страховки - еще и таблеточку примите, уважаемый, - добавил он, протягивая мне таблетку.
– Што ето?
– Цикуто-цианид - что же еще! Шучу. Кетанов. Запьешь?
– и он снова протянул мне командирскую фляжку.
– А… Ик… га.
Что конкретно делал Серега с моей ногой, я не помню. Было больно. Потом - еще больнее. Потом мне стало тепло и хорошо, и я заснул.
…..
Проснулся я, когда вокруг было уже темно, от непреодолимого желания сходить в туалет. С трудом поднявшись на ноги из-за гудящей головы и тошноты, я сделал пару шагов по направлению к ближайшим кустам и только тут обратил внимание, что нога не болит! Рана легонько ныла, но нога не подламывалась. Еще бы и голова не болела…