Переиграть войну! В «котле» времени.
Шрифт:
– Как самочувствие, Антон?
– окликнул меня кто-то.
– А? Кто это?
– Это я, Вячеслав.
– Трошин?
– Да.
– Слав, не в службу, а в дружбу водички не принесешь? Пить хочется, аж жуть!
Пока Бухгалтер ходил за водой, я сделал все свои дела и вернулся к спальному месту. Тут и Трошин водички принес. Выхлебав котелок холодной, вкуснейшей воды, я ощутил жуткий голод.
– Слав, а пожрать ничего нет?
Трошин хлопнул себя по лбу:
– Тебе же две порции оставили! Сейчас принесу, посиди пока.
Не знаю, с голодухи это было или как, но холодная пшенная каша с тушенкой показалась
– Ты как себя чувствуешь?
– еще раз спросил Трошин, когда я, отставив в сторону котелок, блаженно вытянулся на «пенке».
– Сейчас - очень хорошо!
– честно ответил я.
– А я уже волноваться начал. Ты же за всю дорогу ни слова про ногу свою не сказал…
– Да не до того как-то было. На нервах всю дорогу… Сам понимаешь.
– Я и говорю - дурак я, что не заметил. Надо было тебя подменить…
Мы закурили.
– Антон, а что мы дальше делать собираемся?
– В каком смысле?
– Понимаешь, я, пока мы ехали, подумал - а ведь все что вы, или, вернее, мы сделали пока - это не более чем импровизация.
Я поперхнулся табачным дымом.
– То есть?
– Ну, у вас нет оружия и взрывчатки, и, главное, нет связи.
– Ты думай, что говоришь!
– «Интересно, а если ему правду сказать - поверит или нет? Нет, не буду пока». А в слух я продолжил: - Понимаешь, Слава, нас в такой спешке забрасывали и все, кроме секретных и специальных средств, мы должны были получить в Минске. Но, никто не ожидал, что немцы так быстро кольцо замкнут, так что мы прилетели в Минск, а из него уже прорывались самостоятельно. И контакты наши на республиканский УНГБ были нацелены. Я имею в виду - обеспечение и поддержка.
– Понятно. А что мы на одном месте кружим?
– Поясни, что ты имеешь в виду?
– Ну, я же не дурак, и карту читать умею. Мы около Минска крутимся, хотя могли бы без проблем уйти на север, а потом вернуться. У нас какой-то объект тут?
– Если честно, то да. Гиммлер.
– Кто?
– не понял Вячеслав.
– Генрих Гиммлер. Рейхсфюрер СС.
– Кто?
– казалось, что глаза Трошина могут выскочить из орбит, так широко он их раскрыл от удивления.
– А ты думал, на что такая группа, как наша, нацелена может быть? На подрыв деревянных мостиков?
Бывший майор явно охренел от нашей скромности - около минуты он беззвучно шевелил губами, не решаясь ничего не сказать. Потом, собрав волю в кулак, спросил:
– А с вами можно?
– А ты - и так с нами. Но, должен тебе сказать - в плен ты теперь права попадать не имеешь. Уж извини.
– Да я понимаю, не маленький…
– Товарищ старший лейтенант, - обратился Трошин ко мне.
– Могу я вам задать один важный вопрос?
Чем-то именно эта нерешительность, с которой бывший майор спрашивал, заставила меня напрячься:
– Да, Вячеслав, слушаю тебя.
– Понимаете, - говоря это, он мялся и подбирал слова, - я все-таки в Красной армии уже больше десяти лет. И многое повидал. Приходилось и с осназом общаться, но вот только такого, как в вашей группе, не видел ни разу.
– И что тебя смущает? Подготовка? Или еще что?
– Да нет, то есть и подготовка тоже. Понимаешь Антон, есть у меня ощущение, что вы какие-то другие, не такие как осназовцы, с которыми я общался. У вас не только подготовка и приемы своеобразные, но и разговоры какие-то необычные, а про тактику я и не
– Эх, знал бы ты, Слава, сколько ты еще в своей жизни не видел, что мы повидали, - ответил я и с грустью в голосе добавил: - Да и не увидишь, скорее всего.
Вячеслав изобразил на лице непонимание.
– Понимаешь, мы не просто разведывательно-диверсионная группа. Мы … группа с п е ц и а л ь н о г о назначения.
– Не понимаю… А осназ - это «особого назначения», и что?
– сказал, и посмотрел мне в глаза.
В этом взгляде не было недоверия, в нем было непонимание. Примерно, как у ребенка, который видит сложный и непонятный механизм, но никак не может сообразить, как и почему все это работает. Вроде и не должно, а работает.
Я помолчал несколько секунд, а затем, оглядевшись по сторонам, положил руку Трошину на плечо и произнес:
– Слава, я же тебе уже рассказал про наше основное задание…
– Да, такое разве забудешь.
– Ну, так вот, - я понизил голос до трагического шепота, - Нашу группу готовили в строжайшей секретности еще задолго до войны. И действовать мы должны были не здесь, а Т А М.
Трошин пристально смотрел на меня, и, казалось, даже не дышал. Мне было видно, что он понимает важность момента. То, что сейчас его приобщают к чему-то очень серьезному и очень важному. Приоткрывают перед ним завесу секретности и таинственности, тем самым, признавая в нем если не равного, то достойного это услышать.
– Мы первая и единственная группа нового образца. Такая, которой в нашей стране больше нет, - я глубоко вздохнул, и продолжил.
– И может больше в ближайшие лет десять не будет. Нас готовили для заброски в Англию или САСШ. Поэтому и снаряжение у нас такое необычное, чтобы если вдруг даже погибнет кто, или захватят враги вещи, человека или оружие не смогли догадаться, кто мы и откуда. Ты смеяться будешь - у нас даже носки и трусы не такие. Закупали все за границей. И одежду на заказ шили. Что уж там говорить про рации и прочую мелочь. Язык английский почти все знают в совершенстве. Только вот Тотен - по немецкому специалист. Повезло нам с ним. Его для работы на территории Германии готовили, а мы вот шли с английским уклоном. Нас должны были туда в конце лета забросить, да вот война началась с немцами. Пока то, пока се, а фашисты уже к Минску подошли. Вот тут про нашу группу и вспомнили. Собрали всех, кто под рукой был, засунули в самолет и отправили сюда. То, что при нас - это, так сказать, личное оборудование. А остальное, штатное для осназа, снаряжение, пароли, продукты мы должны были в городе получить. Только вот пока прочухались наши командиры в Москве, немцы уже Минск взяли. Основное задание насчет Гиммлера нам по рации передали.
Понимаешь, тут какое дело. Рация наша коротковолновая принимать сообщения может, а вот сетку для обратной связи нам не дали - в Англии этим другие люди заниматься должны были. Чуть ли не через объявления в газетах шифровки отсылать. А без сетки нас никто и не послушает. Перемудрили, понимаешь, с секретностью. Мол, запеленгует передачу противник и вычислит место нахождения группы. Так что задание на уничтожение Гиммлера мы получили, а теперь вот думаем, как выполнять будем.
– Товарищ старший лейтенант, а вы там, за границей были?