Перекрестный галоп
Шрифт:
— Я не хочу в тюрьму, — прорыдала она, и я тут же вспомнил мать.
— А ты и не пойдешь в тюрьму, — поспешно вставил я. — Если скажешь, кому передавала деньги, гарантирую, суд не отправит тебя в тюрьму. — Ну, если и отправит, то ненадолго, подумал я. Уж определенно не на четырнадцать лет.
Я видел: она все еще не решается сказать. Что это, страх или же извращенное понимание преданности?..
— Ты его любишь, да? — спросил я.
Она, все еще плача, подняла
— Тогда почему проделывала все это? — И я указал на смятую постель и кожаный хлыст, что валялся теперь на полу. Мало похоже на действия искреннее влюбленной в кого-то женщины.
— По привычке, наверное, — тихо ответила она.
Ничего себе привычки!
— Ну, а он тебя любит? — продолжал допытываться я.
— Говорит, что любит, — ответила она, но я уловил в голосе нотки сомнения.
— Однако ты не уверена?
— Нет.
— Тогда зачем, скажи на милость, тебе его защищать? — Она не ответила. — Ладно, — сказал я после паузы. — Только потом не говори, что я тебя не предупреждал. — Я достал мобильник из кармана. — Уверен, Ивен сочтет эти твои фотографии весьма интригующими. Он знает о твоем тайном любовнике-шантажисте? Если нет, то скоро узнает.
Я открыл телефон и продемонстрировал ей, как нажимаю кнопку под номером девять три раза, телефон вызова экстренной помощи. При нажатии всякий раз аппарат издавал попискивание. Затем я поднес его к уху. Откуда ей было знать, что я не надавил на кнопку соединения с абонентом.
— Алло? — произнес я в молчащую трубку. — Соедините с полицией. — Я улыбнулся Джулии. — Твой последний шанс.
— Ладно! — крикнула она. — Не надо звонить! Я скажу!
— Извините, — бросил я в трубку. — Наверное, ошибка. Все хорошо, все в порядке. Благодарю. — И я закрыл телефон.
— Так кто он?
Она не ответила.
— Так, начинается, — сказал я и снова раскрыл телефон. — Говори! Кому ты отдавала деньги? Кто шантажист?
— Алексу Рису, — тихо ответила она.
— Что? — Я был потрясен. — Этой бухгалтерской крысе?
— Алекс не крыса, — возмущенно ответила она. — Он замечательный.
Я вспомнил долгие часы, проведенные в стойле на цепи, и не мог согласиться с этим определением.
— Так это вы с Алексом Рисом приковали меня к стене и бросили умирать? — Я вдруг страшно разгневался, и Джулия это заметила.
— Нет, — ответила она. — Конечно, нет. Ты это о чем?
— О том, что вы бросили меня умирать от обезвоживания.
Она была потрясена.
— Честное слово, не понимаю, о чем ты.
— Но при этом он обещал, что вернется и непременно меня освободит,
— Он мне ничего такого не говорил, — пробормотала она.
— Но ведь ты помогала ему похитить меня? — крикнул я.
— Том, пожалуйста, прекрати, — взмолилась она. — Ты меня пугаешь. И я правда не понимаю, о чем ты. Я в жизни своей никогда никого не похищала и уж точно не приковывала к стене. Честное слово.
— С чего это я должен тебе верить? — бросил я. Страх и недоумение в ее глазах не были наигранными, и я ей поверил. Но если не она помогала похитить и приковать меня к стене, тогда кто?
Или же Алекс Рис, шантажист матери, и несостоявшийся убийца — не одно и то же лицо?..
Джулия мало что могла мне рассказать. Она забирала конверты с почты только тогда, когда Алекс Рис не мог сделать этого; она не знала даже, сколько в них денег. Когда мы наконец спустились вниз, в кухню и она достала конверт из сумочки, то долго не могла поверить своим глазам при виде двух тысяч фунтов.
— Это не игрушки, — сказал я. — Две тысячи фунтов каждую неделю — это тебе далеко не игрушки.
— Но она не может себе этого позволить, — растерянно пробормотала Джулия.
— Не может, — кивнул я. — Но даже если б и могла, не вижу разницы.
— Алекс говорит, это называется перераспределением благ, — сказала она.
— И поэтому ничего страшного в этом нет, так, что ли?
Она промолчала.
— Допустим, я украду ваш новенький «БМВ» с целью перераспределения материальных благ, — продолжил я. — Вам это понравится? Или вы вызовете полицию?
— Но Алекс говорит… — начала она.
— Мне плевать, что там говорит Алекс, — перебил ее я. — Алекс — не кто иной, как грязный вор, и он использовал тебя. Чем скорей поймешь это, тем лучше для тебя. Или же окажешься сперва с ним в суде, а потом и в тюремной камере.
А теперь, подумал я, самое время встретиться с мистером Алексом Рисом, причем рассчитывать тут надо на внезапность.
— Когда и где ты должна передать конверт Рису? — спросил я.
— Он завтра возвращается.
— Откуда?
— Из Гибралтара, — ответила она. — Отправился туда во вторник вместе с Кэрравеем.
Получалось, он никак не мог быть тем человеком, который в четверг вечером отпирал ворота конюшен Грей-стоун.
— Ну а конверт-то ты когда должна отдать?
Ей страшно не хотелось отвечать, но я стоял рядом и громко барабанил пальцами по кухонному столу.
— Просил привезти в Ньюбери в понедельник, — нехотя выдавила Джулия.