Перекрёстный огонь
Шрифт:
— Ну и как?
— Когда ты вступил в организацию? — Девушка все еще смотрела на собеседника хмуро.
— В пятнадцать лет.
— Значит, совсем юным.
— В ней состоял отец. В общем, я уже третье поколение. Началось еще с деда. Отец присоединился к Стражам, не желая огорчать моего деда. Он ничего выдающегося не совершил, но, по-моему, осуществлял активное финансирование организации.
— Финансирование?
— Конечно. Никакая организация не может существовать без денег.
—
— Именно так.
— И никто ничего ни разу не заподозрил и не угрожал разоблачением?
— С этим нетрудно справиться.
— Поверить не могу. Вы, конечно, можете считать свою деятельность приведением приговора в исполнение, но выглядит это как обыкновенное убийство, так что полиция наверняка заводит уголовные дела, ведет расследования? А как насчет СМИ?
— Вот мы и стараемся устраивать все так, чтобы это не выглядело убийством. Наши карательные действия больше похожи на несчастный случай или самоубийство. — Коити усмехнулся. — Поэтому я представляю собой весьма ценный кадр. Ты сама видела, как тот парень чуть не выколол собственный глаз. Ну и разумеется, у нас есть свои люди в полиции и среди журналистов.
— Не может быть!
— Чему ты так удивляешься? Ты ведь не удивилась, что в организации состоят главы крупных компаний.
— Но полиция… совсем другое дело!
— Ничего подобного. И потом, в этой стране правят не полицейские или СМИ. Всем заправляют крупные капиталы. Когда они на нашей стороне, мы вольны делать почти все что угодно. Но полицейские, конечно, очень даже помогают. — Молодой человек снова поднял руку, изображая пистолет, и шутливым жестом прицелился в Дзюнко. — Если ты все еще не веришь, приведу конкретный пример. До того как прикончить Масаки Когуре в Аракава-парке, ты ведь предприняла одну безуспешную попытку, верно? В парке Хибия.
Так оно и было. Тогда с ней был Кадзуки Тада.
— Ты подожгла Масаки Когуре и уже собиралась добить его. Но тебя остановили. Кадзуки Тада, который тебя, видимо, и подбил на это, испугался и проехал мимо — с тобой на пассажирском сиденье.
— Вовсе он не испугался!
— Как тебе угодно. Но ты уже выпустила заряд энергии и не смогла полностью управлять им. И ваша машина чуть не сгорела. Тада подкатил на заправочную станцию, и там служитель потушил пламя из брандспойта.
На самом деле все точно так и происходило.
— В полиции работают отнюдь не дураки. Когда Масаки Когуре попал в больницу с тяжелыми ожогами, они допросили возможных свидетелей на всей территории. Заправочная станция как раз входит в эту территорию, и служитель, который тушил вашу машину, естественно, дал показания: «Да, господин полицейский, это
Коити Кидо откинулся на спинку стула и, скрестив руки, наблюдал, какое впечатление произведет на собеседницу его рассказ. Дзюнко почувствовала внезапный озноб. Такие подробности, а ей-то и в голову не пришло тогда обратить на них внимание…
— Но ни тебя, ни Кадзуки Таду так и не нашли, — продолжал молодой человек. — Полиция не допрашивала Таду, даже не осматривала его машину на предмет следов возгорания. Знаешь почему?
Дзюнко прикрыла глаза рукой.
— Потому что сработали наши люди в полиции. У них хватило власти, чтобы прикрыть это мелкое происшествие.
— Ваши люди? И много их там?
— Полиция — крупное учреждение.
— Значит, я у вас в долгу? — Дзюнко подняла на него глаза.
— Но мы вовсе не требуем, чтобы ты сотрудничала с нами только по этой причине. — Коити улыбнулся, обнажив превосходные зубы. — Просто благодаря той маленькой ошибке Стражи и узнали о твоем существовании. Мы начали тебя искать. Но ты умеешь заметать следы. После акции в Аракава-парке мы уже думали, что обнаружили тебя. Но ты снова скрылась, и руководство Стражей было просто вне себя. Наконец, когда в Таяме произошли известные события, мы решили, что это наш последний шанс.
Дзюнко ответила просто, не раздумывая:
— Меня не обременяет багаж, я живу сама по себе. Могу отправиться куда угодно. В отличие от тебя, у меня нет богатой, солидной семьи.
— Я тоже живу один.
— Но отец оплачивает твои счета, разве нет? Ты богатый наследник. Твое имя включает значение «один», значит, ты старший сын.
Впервые от него повеяло холодом. «Разозлился», — подумала Дзюнко.
— Я не являюсь наследником, — спокойно ответил он. — Ты права, я действительно старший сын, но компанию наследует мой младший брат. Он, видишь ли, не обладает такой силой, как у меня.
Девушка молча слушала.
— Мне, по-моему, было лет тринадцать, когда дед обнаружил это во мне. До тех пор я и сам толком не подозревал, что это такое, а потому скрывал. Но дед был вне себя от радости. Он сказал: «Ты станешь боевиком Стражей!» Так определилось мое будущее. Поэтому, когда я бросил школу, никто не возникал, все просто снисходительно улыбались и не приставали, чтобы я устраивался на работу. Я числюсь на содержании у деда только ради соблюдения приличий.
Дзюнко хотела было что-то сказать, но он оборвал ее: