Перекресток одиночества 4
Шрифт:
— И кто из нас монстр? — хмыкнул я.
— Так-с… идем дальше. «Почему не падает и как взлетает?».
— Тут чуть сумбурно — признал я — Не могу даже представить себе эту колоссальную живую массу, что неспешно входит в атмосферу земного типа. А масса чудовищная! Мы видели поднятые падением щупалец цунами, видели снесенные огненные вулканы и воронку в лесу как от удара Тунгусского метеорита… Ладно монстр опустился и довольно жестко. Но ведь после трапезы всю эту массу снова надо приводить в движение — причем в вертикальное и вверх! М-да… но в целом ты уже ответила на мой вопрос. Возможно, траты энергии несопоставимы с ее притоком. Что, кстати, добавляет довольно жутковатых мыслей и возвращает нас к вопросам о том,
— Назови просто — энергия — рассмеялась Милена — Электричество здешнее. Да… эти технологии уникальны. Вот только ты во многом прав в своих вопросах, Охотник. Технологии — это технологии. Это нечто прорывное, доработанное, а может даже совершенное. Люди умеют в прогресс. Это словно у нас в крови. И у меня в голове вполне складывается картинка сравнения банальной ТЭС с АЭС. И там и там вся суть в водяном паре, что крутит турбины генераторов. Вот только в первом случае мощная ТЭС ежедневно пожирает тысячи тонн каменного угля, а во втором случае вполне себе достаточно куда меньшего количества топлива, к тому же загружаемого раз в несколько лет. В летающих крестах, в наших убежищах, здесь в Пальмире — везде работает крайне износостойкая, надежная и очень эффективная технология. Но этот результат не был достигнут за пару лет — над ней работали поколения и поколения талантливых инженеров этого мира. Отсюда такая эффективность в использовании крох энергии. Но ведь космическая медуза… живая. Бурдюк с щупальцами. Боюсь и представить, где, как и кем она была порождена… и вряд ли над ее энергопотреблением работали инженеры, но… она ведь до сих пор жива — тихо закончила Милена, инстинктивно глянув в ту сторону, где посреди изломанной ледяной пустоши высился колоссальный Столп.
Помолчав, она добавила:
— Боюсь мы с тобой слишком глупы, чтобы понять суть этих процессов…
— Мы дилетанты — согласился я — Но вопросы задавать все же надо — ведь это начало процесса по поиску правдивых ответов. В этом случае я согласен выступить в роли маленького ребенка, что показывает на Луну и спрашивает у родителей — а почему она не падает? Порой главное задать вопрос… и однажды ответ будет получен. Ну что? Продолжим поиски? А то время проходит. Не впустую, конечно — вон сколько всего узнали — но все же…
— Погоди! — закончив записывать, Милена ткнула меня пальцем в грудь и потребовала — Сначала закончим с твоим вопросам. Там немного осталось. Выше гор, но ниже духом, подслеповат и ленив? Это еще что за фраза такая?
— Да это ерунда — фыркнул я — Помнишь то показанное на в разрезе убежище внутри горы? Этажи полные вкусных людей…
— Помню.
— Вот я и задался вопросом — почти этот страшный монстр не разрушил гору-убежище точно так же, как он пусть случайно, но так легко растоптал вулкан?
— Кстати о вулканах — их наличие много говорит о самой планете — заметила Милена и задумалась, постукивая себя карандашом по нижним зубам — И да… почему медуза не вскрыла консерву с живым мяском?
— Хороший вопрос…
— Дилетантский и наивный… знаешь… всю жизнь считала себя обычной девчонкой, но не без искры в голове. И всю жизнь эта искра мне помогала в делах и достижениях. Но тут… тут моя искра пугливо угасла — потому что чувствую себя здесь примитивной дикаркой… Знаешь… я как-то от скуки листала на даче у знакомых старую-престарую литературу, сваленную в сарае. Одну книгу выбрала из-за крупного шрифта и с ней угнездилась в гамаке под сеткой и с фонариком. Советский роман про конец двадцатых и начало тридцатых годов неспокойного двадцатого века. Роман про тяжелые будни первых советских исследователей. Там, конечно, все очень романтизировано и нарочито преувеличено… но одна иллюстрация врезалась мне в память навечно.
— Да уж… — хмыкнул я.
— Вот и я ощущаю себя такой вот закутанной в шкуры женщиной с высшим образованием, остолбенело пялящейся в крутящиеся шестерни какого-то гигантского будильника, что умудряется часами питать энергией огромное убежище за счет одного рывка человеческой руки за рычаг… Я дилетант в этом мире. Я дикарь. И вот почему я обрушиваю на тебя море вопросов, Охотник — я не умею здесь плавать и отчаянно пытаюсь заново научиться этому искусству.
— Как и я — спокойно ответил я — Мы все тут дилетанты. Мы все тут дикари. Мы все в туповатом остолбенелом изумлении таращимся на окружающие нас чудеса… Но мы с тобой делаем кое-что еще помимо изумленного созерцания.
— И что же?
— Мы с тобой задаем возможно глупые ответы, а затем старательно ищем на них ответы. Мы строим предположения и пытаемся найти их подтверждение или опровержение. И я этому рад.
— Как и я. Следующая твоя запись. «Почему без текста?». Ты про картинки и стрекочущий проектор? Там не было текста…
— Да. И у меня два предположения на этот счет.
— Первый вариант легко — Пальмире подарили проектор с заряженной в него детской сказкой. Для совсем маленьких и еще не умеющих читать детишек.
— Верно.
— А второй вариант?
— Демонстрация тем, кто не знает здешнего языка — ответил я.
— Например таким как мы?
— Ага.
— Поясняющая и заодно чуток извиняющаяся лубочная пояснительная тех причин, по которым нас похитили, телепортировали и заставили сорок лет горбатиться на благо чужого мира, а затем выбросили подыхать в снежную пустыню…
— Ага…
— Да уж… Ну и последнее из твоих записей, чего я на самом деле не поняла. «Ответные дары и бартерная подпитка пустой системы?». Что это значит?
— То и значит — ответил я, поворачивая голову и глядя на медленно приближающегося Митомира, осторожно несущего перед собой поднос с уже знакомо супницей и стопкой тарелкой.
— Ответные дары — это про оставляемые тюремщиками подарки. Тут все понятно.
— Да.
— А так называемая «бартерная подпитка пустой системы»? Ты про Пальмиру, вообще?
Я покачал головой:
— Нет, конечно. Пальмира… это скорее финальный пункт назначения для приносящего серьезную пользу продовольственного кластера с неплохим потенциалом для роста. Главное подпитать благами, дать неиспользуемую ранее платформу для развития и оставить в покое, зная, что…
— Эй-эй! А можно проще?
— Пальмира появилась не из-за сострадания тюремщиков — пояснил я — Куда там! Тут же налицо умное и тайное использование огромной и не могущей все контролировать тюремной системы.
Подошедший старик аккуратно опустил поднос на обрывок шкуры. Звякнули тарелки, стукнули деревянные ложки. Стоило Митомиру приподнять накрытую полотенцем крышку супницы, как по коридору разлился поистине божественный аромат умело сваренных овощей. У каждого овоща свой уникальный период варки. Недоваривать можно — главное дать потом такому супу настояться и каждый овощ отдаст свое содержимое в медленно остывающий кипяток. Но если переварить, то получится просто бурда… Здесь в Пальмире, где главный источником пропитания было не медвежье мясо, а овощи с редким вкраплением рыбы и фруктов, правильно готовить умели. Запах не солжет… Вон как Милена оживленно задвигалась, хотя мы еще совсем не голодны.