Перекресток одиночества 4
Шрифт:
— Обещаю — кивнул — Но куртку ты одевай…
— Так ты же сказал, что…
— Вниз не полезешь — ответил я, вытаскивая из рюкзака бухту тонкой грязной веревки, уже не раз использованной нами во время починки здешней системы — Но меня подстраховать сможешь. И посветишь заодно…
Просиявшая Милена рванулась к рюкзаку, а сидящий на обрывке шкуры старик лишь покачал головой и опять протянул нам флягу:
— Пейте!
— Мне хватит — отказался я.
А вот Милена сделал один жадный глоток, а затем продолжила натягивать толстую в красную и черную водолазку. Пропихнув голову, она натянула черные перчатки и вдруг протянула
— Зря вы меня спалили живьем…
— Что? — удивился я.
— Эх ты — вздохнула она, разочарованно опуская руки — Вот так и трать на неучей свой драгоценный театральный талант. Ты культовых фильмов вообще не смотрел что ли?
— Ну почему… — хмыкнул я, подтягивая сапоги и натягивая на голенища штанины — Много чего смотрел. Один из любимых «Как украсть миллион». Пересматривал много раз.
— Ну ты даешь… я даже не слышала о таком. А вот как можно не посмотреть фильмы про милого Фредди? Не понять мне вас стариков…
— Смешно — признал я, ложась на живот — Ладно… заплыв номер два… Не подползай слишком близко ко мне — боюсь тебя ударить случайно.
— Хорошо — вздохнула Милена и, заглянув в черный воющий проход, передернула плечами — Зря я вспомнила тот фильм… А теперь еще вспомнила фильм «Нечто»…. О… а теперь и фильм «Спуск»… ну все… я живо вижу перед собой кадры фильма «Пещера»…
Я молчал и тогда она чуть торопливо, уже ползя следом, добавила:
— Я шучу если что.
— Хорошо.
— Шучу про всех кроме любимого Фредди… его улыбка всегда согревает мою сухую инженерную душу.
— Тогда он молодец — рассмеялся я.
— Возьми смартфон, пожалуйста. Больше снимков богу снимков.
— Ладно.
Надежно закрепить двадцатиметровую веревку на скобе, а второй конец у себя на поясе, осторожно развернуться и сползти на первые пару ступенек… и, с шумом выдохнув, без промедлений начать предельно осторожный спуск, в то время как лежащая на краю Милена освещает мой путь фонариком, мудро направляя луч чуть сбоку, чтобы не ослепить, если решу глянуть вверх. Хотя все равно ослепит и поэтому вверх лучше не смотреть.
Преодолев чуть больше десяти ступенек, я ненадолго остановился. Перехватившись за скобу локтем — руки ожигало холодом даже через перчатки — я размял пальцы и вытащил свой фонарик.
— Ты в порядке?
— Все нормально! — бодро отозвался я — Выбирай веревку и крепи!
Я спустился достаточно, чтобы увидеть дно и не только его. До низа примерно совсем ничего и кольца веревки свободно лежат на снегу рядом со стеной. Снега немного — он лежит пятнами на посеребренном инеем бетоне. Подняв луч выше, я увидел лишь чуть размытую до зыбкого сумрака черноту без деталей. Тут большое помещение. Очень большое. И судя по положению, оно находится прямо под основным залом Пальмиры. Их бы ждал большой сюрприз, вздумай они в паре мест убрать бетонное покрытие. Наделав с десяток мало что показывающих фотографий, я убрал смартфон в карман, перед этим с некоторой грустью глянув на отсутствие полосок связи. Как же мы привыкли к этой вещице, что позволяет связаться с кем угодно и почти откуда угодно…
Остаток пути я проделал уже без остановок. Оказавшись на поскрипывающем снегу, первым делом убедился, что тут имеются следы истинного первопроходца — старого луковианца Вудро. Следы имелись. И судя по ним, старик в двух шапках и не слишком теплом бушлате топтался
Крикнув Милене, сообщив, что все в порядке, освещая путь фонариком, я двинулся по следам Вудро, что с каждым метром становились все шире… и шире… и вели все дальше. Я не оглядывался, не осматривался, хотя чутко прислушивался. Сейчас меня вело главное желание — как можно быстрее пройти по следам смелого старика и обнаружить то, что сподвигло его выйти на связь с бункером Семи Звезд и учинить саботаж, предав почти родичей пальмирцев. В любом случае слабый фонарик не смог бы пробить густую темноту, а судя по всему, это помещение было ничуть не меньше самой Пальмиры. Зато его света хватало, чтобы я не сбился с его робких следов.
Вскоре я понял, что Вудро почти заблудился. Я не следопыт, хотя кое-какие навыки уже приобрел за время охоты, но тут, на белом нетронутом снегу, все было очевидно любому. В какой-то момент бредущий сквозь тьму Вудро запаниковал. Он вообразил, что заблудился среди этой тьмы. Старик заметался. Его следы начали петлять, он дал большой круг — а я следовал за ним, отставая в этой жутковатой погоне на несколько дней. Прямо как некий временной парадокс — я иду по следам злодея, не зная куда они приведут, но при этом я знаю, что он совершил позднее… А вот тут Вудро наткнулся на собственные следы, застыл, его ноги пробороздили снег… он упал в снег, вот отпечаток рукавицы. Он испуган? Ну да — ведь он вдруг наткнулся на свежие следы в черном подземелье. Но, думаю, вскоре он оправился настолько, что сумел сообразить главное — это его собственные следы. Это открытие вернуло ему силы, и он поднялся, затем, наверное, сориентировался и пошел дальше. Мне заблудиться не грозило — стоило задрать голову и там вверху и уже далеко в стороне я видел тусклую искорку ждущей меня Милены. Я был не один — в отличии от очень старого луковианца Вудро.
Сделав еще никак не меньше семидесяти шагов — я машинально считал — я очутился у заиндевелой бетонной стены. Тут состоялась еще одна находка — пустая бутылочка грамм на двести. Принюхавшись, я убедился в своей догадке — самогон. Душевно согревшийся старик выбросил пустую тару и пошел дальше, на этот раз уже не отходя от стены — самого верного проводника в этой темноте.
И где-то еще через шагов тридцать я понял, что старый луковианец был куда умнее меня — он искал не проводника. Нет. Он искал тот самый главный предмет, что довольно часто встречается в нашем сжатом ледяном мирке. Тот предмет, что вызывает радость и опасение одновременно — торчащий из стены железный крепкий рычаг.
И такой нашелся — знакомый до боли простой железный рычаг. Стащив перчатку, я вытер ладонь о свитер, схватился за стылый метал и резко дернул, тут же отдернув ладонь, чтобы не примерзла.
Гула не раздалось. А вот знакомый рокот скрытого в стене шестереночного механизма я расслышал отчетливо. И стена завибрировала. Спустя секунду вспыхнул тусклый красный свет, чьего света хватило, чтобы наконец-то разогнать темноту.
Закричала Милена — едва слышно, но не испуганно, а ликующе. Теперь она видела то же самое, что и я — огромное пустое почти квадратное помещение.