Перекресток времен. Новые россы
Шрифт:
– Хорошо. Я буду готов через десять минут. Священника я сам найду, – спокойно ответил Баюлис и вышел из блиндажа. Для него было одинаково кого лечить, белых или красных. Главное, что это были люди, наши люди.
– Максим, позови, пожалуйста, лейтенанта-артиллериста Григорова и старшего сержанта Левченко. Поговорить надо, – попросил Уваров. Когда юноша вышел, он обратился к Николаю: – Коля! Что бы здесь ни произошло, но наших здесь очень мало. Нас четверо да еще семеро вчерашних, из них только два бойца – твой Лешка да Кожемяка, остальные не в счет. Нам срочно
– Что ты предлагаешь конкретно?
– Конкретно. Заняться вербовкой. Со всех сторон. Чем больше мы людей от красных или белых завербуем, тем больше шансов у нас выжить. Ты меня понял?
– Понять-то я тебя понял, но как это сделать? – непонимающе посмотрел на друга Антоненко. – Олег, если ты знаешь как, то и возглавляй это дело.
– Хорошо. Но дай мне слово: что бы я ни делал, поддерживать меня и других под это направлять.
– Хоп. Хорошо. Даю. А что делать-то?
– Сейчас узнаешь…
– Разрешите? – В блиндаж спустился Максим, за ним шли Григоров и Левченко.
– Товарищ подполковник! Лейтенант Григоров и старший сержант Левченко по вашему приказанию прибыли! – доложили Олегу.
– Садитесь, товарищи, в ногах правды нет, – пригласил их Уваров. Он в этот момент был сама доброжелательность.
Пока рассаживались, Уваров подал знак Антоненко-старшему, чтобы тот сел возле Левченко, а Макс расположился рядом с Григоровым. На входе в блиндаж замер Синяков. Оглядевшись по сторонам, Олег заметил на лежанке вещи захваченного в плен казака, которые ранее принес сюда Долматов. Недалеко от них возле стены, прикрытый одеялом, лежал РД Николая. «Макс постарался. Хорошо, если никто из чужих в нем не рылся. Хотя Долматов мог и посмотреть. Однако промолчал. Значит, потом скажет», – подумал Олег.
– Товарищ старший сержант, – обратился Уваров к Левченко, – а я ведь знаю, кто вы. Знаю, из каких мест и почему так себя вели, когда пленного казака привели…
При этих словах Уварова Левченко сначала замер, затем попытался приподняться, но был остановлен приставленным к его спине стволом пистолета ТТ, который держал в руках Николай. Григоров сидел не шелохнувшись. Ствол эсвэдэшки Максима как бы невзначай повернулся в его сторону.
– Не делайте глупостей, Левченко. Это вам не поможет. Сначала успокойтесь и поймите наконец, что я вам не враг, а друг, – остановил старшего сержанта Уваров.
– Что теперь со мной будет, товарищ капитан госбезопасности, трибунал и расстреляют? – спросил, поникнув головой, Левченко.
Удивительное дело, врагов убивал налево и направо, никого не боялся, а сейчас… Сейчас Григорий как-то сник. Против кого здесь воевать, против советской власти? Всех не перебьешь, только своих людей зря погубишь. К немцам он не пойдет, русский он. К брату идти, но там тоже могут не принять, что теперь делать? Вот так и мается славянская душа! Против внешних врагов все герои, а против своей власти голову поднять боятся.
– Григорий Васильевич! Я знаю, что
– Что я должен сделать? – отчужденно произнес Левченко.
Григоров в это время смотрел на происходящее вокруг ничего не понимающим взглядом. Точно так же ничего не понимал и сидящий рядом с ним Максим, но все равно держал того на прицеле.
– Я вам сейчас все объясню. Вы, наверное, заметили, что сегодня утром стало не так, как вчера. Изменилась природа, обстановка, да и люди.
– Да, заметил. Черт-те что произошло. Я уже думаю, не попали ли мы к черту на кулички!
– Отчасти вы правы. Могу сказать вам одно. Да и вам, товарищ лейтенант, – обратился Уваров к Григорову. – От того, как вы сейчас себя поведете, зависит вся ваша дальнейшая жизнь. Ничего скрывать от вас я не буду. Сейчас вы находитесь не в одна тысяча девятьсот сорок первом году. Да и мы тоже.
– А где? – невольно вырвалось у Левченко с Григоровым.
– Мы сами точно не знаем. Но одно могу сказать с уверенностью, что не в том времени, что вчера. Это точно. Здесь точно нет Советского Союза. Нет НКВД, нет товарищей Сталина и Берии, нет военного трибунала. Нет войны… Никого здесь нет, кроме тех, кто в нашем лагере и на том берегу. Мира нашего и Земли нашей здесь тоже нет.
От такой новости Левченко с Григоровым разинули рты:
– А-а… Э-это что же… Вы не работники НКВД, получается? А кто же тогда?
– Мы из вашего будущего. Все здесь сидящие. Плюс доктор еще. И на том берегу еще человек семь. Произошел перенос во времени по непонятным для нас пока причинам. Здесь оказались люди из разных эпох.
– Так, а что теперь будет? С вами и с нами?
– Если вы умные люди, а я думаю, что так оно и есть, то мы все вместе должны объединиться и найди выход из ситуации. Вот вам моя рука. Это в знак нашего понимания и дружбы. – Уваров протянул руку Левченко. Тот, ничего до конца не понимая, машинально пожал ее. Олег также протянул руку и Григорову. Лейтенант сначала посмотрел на Уварова, но, увидев, что Левченко ответил на пожатие, сделал то же самое.
– А как же все остальные? – спросил Левченко. – И как нам теперь к вам обращаться?
– Остальным мы все расскажем, но чуть позже. Обращаться к нам можете, как и раньше, по армейским званиям и по именам. Тем более что в своем времени мы такие звания заслужили. Это правда. Ваши люди вам полностью доверяют? Можете ли вы на них положиться?
– Сейчас с точной уверенностью ничего сказать не могу, – ответил за обоих Левченко. – Но думаю, да. Доверяют.
– Чтобы вы сами мне больше доверяли, – снова обратился Олег к Левченко, – отдаю вам вещи, принадлежащие вашей семье.