Перекресток времен. Новые россы
Шрифт:
– Хорошо, – подвел итог Климович. – Слушайте приказ. Первым по дороге выдвигается бронетранспортер лейтенанта Григорова. Григоров, нигде не останавливаться. Едете в направлении, указанном разведкой. Вслед за Григоровым идут подводы с ранеными, женщинами и детьми. Затем гражданские и животные. Далее следуют остальные подводы с продовольствием и имуществом. Последними – оставшийся автотранспорт. В голове колонны идут капитан Бондарев и старший лейтенант Коваленко. В середине капитан Невзоров со своими офицерами, старший лейтенант Бажин, лейтенант Попов и политрук Жидков. С автотранспортом подполковник Антоненко, капитан Нечипоренко и старший лейтенант Дулевич. Замыкающий – ротмистр
– Есть, – добавил капитан Невзоров. – Во избежание паники во время движения предлагаю распределить надежных солдат вдоль всей колонны. На каждую подводу, по возможности, выделить по несколько солдат. В случае необходимости они окажут помощь лошадкам при подъеме и в пути следования.
– Предложение принимается, – утвердил Климович. – Игорь Саввич, распределите красноармейцев вместе с солдатами капитана Невзорова по всей колонне равномерно. Все здоровые идут своими ногами. Детей посадить на подводы. Офицеры и сержанты располагаются между собой в зоне прямой видимости. В случае паники разрешаю расстреливать паникеров на месте.
Найдя среди присутствующих капитана Кожемяку, Климович обратился к нему:
– А мы с вами, капитан, остаемся последними. На вашем автомобиле. Если не возражаете, конечно?
– Никак нет, товарищ подполковник. Сам хотел это предложить, – невозмутимо ответил Кожемяка. – Мы своих не бросаем. У нас на флоте капитан всегда последним покидает свой корабль.
– Все. Разговоры окончены. Дорога каждая минута. Все по местам. Начало движения через десять минут, – закончил командир полка.
Снова лагерь загудел как растревоженный улей. Но уже совсем по-другому, без паники и лишней суеты четко выполнялись все команды по подготовке к маршу. Только гражданские еще никак не могли понять, что от них нужно, и пытались бежать первыми, но, видя строгие лица пограничников и направленные на них автоматы, укрощали свой пыл.
А извержение вулкана продолжалось. Кроме клубов дыма он стал выбрасывать из жерла куски лавы и огненные камни на высоту более полукилометра. Некоторые из них долетали до котлована и падали в лесу, на другом берегу озера, где совсем недавно стоял второй лагерь. Кое-где загорелись деревья, кусты и трава. Но их некому было тушить. Люди понимали, что еще немного, и они сами могут не спастись. Лес и поверхность озера покрывались темно-серым вулканическим пеплом и пылью. С такими же серыми лицами собирались в дорогу и обитатели лагеря. Пепел и пыль забивались в рот и нос, из-за чего труднее становилось дышать, застилали глаза, ухудшая видимость. С каждой минутой становилось все тяжелее и тяжелее.
И вот бронетранспортер, ведомый немцем Штольке, с экипажем, состоящим из лейтенанта Григорова и пулеметчика Громыхало, который наотрез отказался покидать свой пост, приблизился к подъему. За ним следом выстроилась колонна из подвод с ранеными, женщинами с детьми и имуществом. Где в подводах раньше было по одной лошади, казаки и артиллеристы впрягли еще и своих. Теперь каждую подводу, доверху загруженную различными вещами и продуктами, тянули по две лошадки. Все, что было возможно, забирали с собой. Ничего не бросили. Две повозки были загружены дровами. На такой высоте это было стратегическое сырье, без которого ни еды не приготовить, ни согреться. Замыкали колонну автомобили, к двум из которых, уазику и зенитному ЗИСу, были прицеплены передки с орудиями. К «форду» прицепили полевую кухню. Немного в стороне стоял десяток казаков во главе с ротмистром Новицким, еле сдерживая под уздцы своих скакунов.
Объехав всю колонну, к бронетранспортеру приблизился «лексус». Из открытого окна выглянул
– Олег Васильевич! Павел Иванович! Максим! Вставайте, там что-то странное происходит!
– А? Что? Где?!
Долматов тормошил за плечи своих товарищей, пытаясь их разбудить. Когда все проснулись, старшина объяснил причину столь раннего пробуждения.
– Вышел я, значит, перед рассветом из палатки по нужде. Стою, о своем думаю, вдруг чувствую, земля трястись начинает, мелкие камешки сверху посыпались.
– А штаны-то хоть сухие остались? – улыбаясь, спросил Максим.
– Да ну тебя! Я серьезно, ежики курносые!
– Ладно, ладно, Пантелей Егорович! Извините его, молодо-зелено. Продолжайте, пожалуйста. – Олег с укором посмотрел в сторону смутившегося Макса.
– В общем, чувствую, что-то не то. Потом вижу, на верхушке противоположной от котлована горы яркая вспышка и столб дыма вверх, как будто туда крупный снаряд упал и взорвался. Затем эхо от взрыва сюда докатилось и мне по ушам дало, – взволнованно рассказывал Долматов. – А вы все дрыхнете. Тогда я вас будить и решился. Что это может быть, Павел Иванович, а?!
– Ничего хорошего, Пантелей Егорович! Давайте быстро все наружу, – почти прокричал Левковский.
Друг за другом они выбрались из палатки.
– Это извержение вулкана, – промолвил профессор, глядя на гриб из дыма и огня, поднимающийся над скалой. – Надо нашим срочно сообщить, чтобы уходили. Дальше может быть хуже. Нам неизвестна сила этого вулкана. Возможен выброс лавы на высоту в несколько километров и более. Тогда все вокруг зальет огненной массой расплавленной горной породы. Я уже не говорю о том, что все вокруг покроется пеплом. Все это сопровождается землетрясением. Я был на Камчатке и видел это не раз.
– Так что нам делать, профессор?
– Немедленно отсюда уходить. Через перевал, лишь бы подальше от этого страшного места. При извержении выделяется большое количество газов, в особенности серы. Если не прибьет падающим камнем или куском лавы, то можно просто задохнуться. А нас здесь и лавиной накрыть может.
Пока Уваров с Левковским связывались с лагерем, Долматов с Максом собирали палатку и другие вещи.
На связь вышел взволнованный Синяков:
– Товарищ подполковник! Что это? Что нам делать? Назад возвращаться или здесь ждать?