Перекресток
Шрифт:
"Уж не вор ли?" — подумал Халит и схватил здоровой рукой злополучный камень, — "Или того хуже — разбойник!"
— Да ты никак драться собрался? — расхохотался незнакомец. — Не спеши, парень, навоеваться ещё успеешь! Давай-ка для начала на ноги тебя поставим.
Он скинул плащ, аккуратно опустил на него покалеченную ногу мальчика и вытянул откуда-то из-за спины небольшую кожаную сумку. Похожую Халит видел у лекаря, приходившего как-то пользовать жену хозяина от грудной жабы. "Наверно, не разбойник" — подумал он, но камень на всякий случай сжал покрепче.
А
— Ну что, легче?
— Да…
Халит ответил неуверенно, хоть и заметил, что уже может пошевелить пальцами. Он попытался встать, но неосторожно опёрся на больную руку и со стоном вновь опустился на мостовую.
— Ага, ещё не всё, — незнакомец вновь склонился над мальчиком, как и в первый раз, не удосужившись испросить разрешения.
Впрочем, запрета или протеста также не последовало — Халит почему-то чувствовал что таинственный врачеватель не причинит ему вреда, поэтому терпеливо ждал пока тот закатает рукав рубахи, обнажая огромный кровоподтёк на локте.
— Плохо? — не удержался мальчик.
— Приятного мало, — кивнул лекарь, — но ничего страшного. Сейчас наложу повязку, и через несколько дней всё пройдёт.
— Несколько дней? Хозяин выгонит, если не смогу работать…
— Так уж прямо и выгонит, — улыбнулся было незнакомец, но заметив, что мальчик готов снова расплакаться, продолжил уже серьёзно. — Есть способ быстрый, но ты должен мне довериться. Не бойся, ничего плохого я не сделаю. Хочешь?
Халит исподлобья посмотрел на лекаря, словно пытался отыскать в его глазах подтверждение его же слов или разглядеть подвох — слишком часто за свою короткую жизнь мальчик сталкивался с подлостью, а потому научился угадывать, в конце концов, даже очень искусный обман. Однако ничего во взгляде незнакомца не настораживало. Лишь показалось немного странным, что в темноте ночи, лишь слегка подсвеченной скрытой за крышами домов ущербной луной, глаза лекаря сияли как две маленькие голубые звёздочки.
— Я согласен…
— Вот и хорошо, — мужчина ободряюще улыбнулся. — Вставай!
Халит осторожно поднялся. Боль не исчезла — она стала просто другой, как бы привычной, без острых приступов, от которых непроизвольно сжимаются кулаки, и остаётся одно желание: сжаться в комок и замереть. Мальчик попробовал опереться на покалеченную ногу и с удивлением отметил, что, сможет, пожалуй, даже идти без посторонней помощи.
— Не спеши, — голос лекаря остановил готового сделать шаг мальчика, — не всё сразу.
Незнакомец положил руки на плечи Халита:
— Ты слишком напряжён — постарайся хоть немного расслабиться.
Он зашёл
— Глубоко вдохни и задержи дыхание… Готов?
Ответить мальчик не успел… Сильный удар в спину буквально выбил весь воздух из лёгких. В глазах на мгновение потемнело, а затем всё вокруг залилось ровным серым светом — Халит хорошо видел каменные плиты на незнакомой мостовой, мелкие трещинки рассохшейся оконной рамы на втором этаже массивной старой башни напротив и даже заметил высохшего паука за полуприкрытой ставней. Но поражали не удивительная острота зрения и чёткость картинки, а то, что мальчик в какой-то момент понял — в сером мире нет теней и звуков, не чувствуется ночной прохлады и ветер не играет листвой. Казалось, небеса прокляли странный город, лишили жизни и оставили навсегда. Но почему-то сейчас Халита это не волновало.
Откуда-то снизу пришла горячая волна. Стремительно поднялась вверх, закручиваясь спиральнь внутри тела, жарко ударила в голову, обрушилась водопадом в руки. Покалеченный локоть отозвался болью, но волна отшвырнула её, пробилась к кончикам пальцев, как прокладывает себе дорогу талая вода в рыхлом снеге, и вернулась туда, откуда пришла. Затем вновь мощным потоком ринулась к серому небу. Круговорот тепла втягивал, отпускал и снова зазасывал тягучим напором, пока у мальчика не осталось сил сопротивляться. И тогда всё разом изменилось — волна не отпустила, но теперь его уносило к блёклым облакам спокойным, ровным течением…
— Очнись! — лекарь тряс Халита за плечи и пытался поймать его блуждающий взгляд. — Слышишь меня?
— Да… — просипел мальчик, с трудом проталкивая слова через пересохшее горло. — Где я?
Мужчина облегчённо вздохнул:
— Ну и напугал ты меня. Сила едва не забрала тебя навсегда.
— Мёртвый, серый город…
— Ты видел город?!
— Да, совершенно пустой город, и я не мог даже пошевелиться. А ещё…
— Тебе нужно отдохнуть и успокоиться, — перебил лекарь, суетливо подняв с мостовой сумку и плащ. — Как рука?
Халит только теперь обратил внимание на то, что локоть больше не болит. Он осторожно пошевелил пальцами, и — сначала неуверенно, затем уже решительней — несколько раз взмахнул рукой.
— Хорошо.
— Вот и славно, — мужчина удовлетворённо кивнул. — Идём, я тебя провожу.
Всю дорогу назад, к мастерской, лекарь что-то объяснял и даже, кажется, спрашивал, но мальчик его почти не слышал. Он шагал, и не чувствовал ног, как не ощущал ни тела, ни уже привычной тяжести в руках после тяжёлой работы — только частичка тёплой волны, каким-то чудом оставшаяся внутри, занимала сейчас все мысли. И этот удивительный мир, куда он попал по чужой воле — серый, застывший, мёртвый…Мёртвый?! Неожиданно Халит понял, что увиденное не давило безысходностью, унынием или тоской — в нём угадывалось, скорее, настороженность и ожидание. Словно город готов был проснуться даже от тихого шёпота, искорки света или лёгкого дыхания ветра…